Речными тропами

Изучение карты — увлекательное занятие для того, кому интересен окружающий мир. Особенно, когда вынужден сидеть дома из-за разгоревшейся пандемии, а планов на весну было громадьё: экспедиции, походы... Дом мой находится в Одинцовском районе Подмосковья, близ деревни Петелино. Это довольно близко к Москве, поэтому первое, что видно на карте вокруг дома, это крупные дороги, города, и массовая коттеджная застройка, которые рассекают некогда сплошные лесные пространства нашего края на кучу мелких лоскутков. Кажется, что разгуляться здесь совсем негде.

При внимательном взгляде на карту также заметно, что дом мой стоит на водоразделе, а значит, вблизи нет крупных водоемов. Ближайшая река — Москва — протекает в 15 километрах к северу, а на западе примерно на таком же расстоянии синими пятнами видны Нарские пруды. Нет здесь ни озер, ни болот, таких, как в Мещёре.

Первая наша с подругой попытка добраться до большой реки на двух стареньких велосипедах оказалась не очень интересной: маршрут проложили по автодорогам, надеясь, что из-за пандемии они будут пустыми. Но не тут-то было, надышались выхлопными газами, наслушались шума машин вместо прогулки на природе. До Москвы-реки добрались, и повернули назад, тоже почти весь путь по дорогам.

Вместе с тем, какое-то ощущение подсказывало, что должен быть путь лучше. Начался май, стояла идеальная погода для похода: тепло, но не жарко, нет комаров. Неясно было только, куда отправиться. На карте от одного из ближних поселков пунктиром нарисована тропинка через лес, в сторону Москвы-реки. Потом она выходит к другому поселку, но после крупной дороги и пары населенных пунктов снова появляется пунктир через лес в ту же сторону. Пунктиров таких на карте много, и чаще всего это старые тропы или просеки, перекрытые короедными завалами. На другой карте видно, что именно эта тропинка идет вдоль небольшой речки под названием Островка. Тропы вдоль рек обычно пользуются гораздо большей популярностью, чем тропы в глухом лесу, и есть надежда, что тут можно спокойно проехать на велосипеде. Решено, завтра отправляемся разведывать.

Тропинка, и правда, оказалась нормальной грунтовой дорогой в густом темном лесу, по которой ездило что-то четырехколесное. Завалы все пропилены, вот только местами попадаются лужи с грязно-коричневой водой. А слева, среди завалов, плавно струится и петляет Островка. Дорога закончилась полем, которое встретило нас треском коростеля, песнями славок, камышевок и луговых чеканов. Дальше пришлось петлять по дорожкам внутри поселков, и снова мы вышли к Островке, зажатой в коридоре шириной метров 300 между двумя поселками.

В этот раз по берегам речки пестрел цветущий луг с редкими деревцами. Вдоль речки шла тонкая, но уверенная тропинка, было неожиданно чисто для такого близкого соседства с человеческим жильем. Мы устроили привал, и какое-то время сомневались, стоит ли ехать по этой тропе. Возможно, она ведет в тупик, раз тут не накатали более широкой дороги. Но место выглядело уж больно приветливо, и любопытство взяло верх.

Тропинка то ныряла по холмистым берегам, то петляла вместе с руслом, приближаясь вплотную к спокойной и темной воде, пока не вышла на поляну с добротно сделанными качелями и беседкой. В этом же месте речку перекрывала могучая бобровая плотина с полутораметровым водопадом. Если бы не отдыхающие на поляне люди, можно было бы подумать, что беседка и качели тоже дело рук бобров. После поляны начался лес, встретивший нас сырым запахом и мягкой зеленью мхов и кислицы. В конце концов, тропинка привела нас в Мартьяново, где мы попрощались с Островкой и продолжили путь сначала вдоль железной дороги, а потом выехали на Луцинское шоссе.

Вечерело, мы свернули на старую дорожку в коридоре из берез, ведущую к Звенигородской обсерватории, и, проехав мимо ворот, оказались снова в лесу. Вскоре дорога привела нас на вырубку, и на ее границе мы поставили палатку на заполненной оранжевым закатным светом мягкой моховой площадке. В сумерках раздался тонкий писк и едва слышное хрюканье — это вальдшнеп токует над вырубкой. А ниже кто-то неуклюже врезался в березовый листочек, и вскоре над нами начали летать майские жуки.

Утром мы спустились к Москве-реке в деревне Луцино, и поехали по тропе вверх по течению. Было рано, людей почти не было. На полянах нас встречали хорошие знакомые — луговые чеканы. Почти всегда мы находили парочку, и самца и самку. Так доехали до Каринского моста, где устроили обед, и наблюдали за рыбками на мелководье. На другом берегу приземлился кулик-перевозчик.

Между Волково и Бушарино поднялись от реки и поехали вновь по лесу по просеке ЛЭП. Эта дорога вела нас к следующей цели: «карьеру Сима» — маленькому верховому болоту. Если верить описанию известного краеведа Насимовича, болото возникло на месте торфоразработок в лесу, которые это болото «оживили». Под ногами стелется мох сфагнум, на кочках растет клюква и черника, багульник, мирт и вереск. А еще мы застали цветение подбела, растения, отдаленно напоминающего багульник, тоже из рододендронов, но с розовыми, а не белыми цветами. Черника тоже цветет. Порхают болотные бабочки: малинницы, голубянки торфяные. Последних особенно много на открытой почве протоптанных до влажного торфа тропинок. Мир верхового болота — довольно редкое и необычное зрелище для Одинцовского района. Поэтому здесь установлен режим особо охраняемой природной территории, по болоту проложены деревянные мостики, чтобы посетители не вытаптывали моховой ковер. Правда, проложены они только с одной стороны, ближе к селу Шарапову.

Через Шарапово мы вернулись домой, съев там по мороженному, сидя на скамеечке во дворе между уютных пятиэтажек в майской зелени. Издалека доносились звуки гитары и немного нестройный голос пел «мы ждём перемен», а над домами летали ласточки. Так мы совершили круг по берегам рек, через леса и болота Одинцовского района.