[Падре]

Начинаем выкладывать третью повесть (самую неспешную и довольно провокационную) из цикла ФКП.

Внимание!! В тексте полностью отсутствует ненормативная лексика!

ДИСКЛЕЙМЕР: Все персонажи и события в повести вымышленные. Научные выкладки являются плодом фантазии аффтара. При написании повести ни одно жывотное не пострадало.




СЕРЕБРЯНЫЕ МОЛНИИ НЕБЕС

«Это всё придумал Черчилль
В восемнадцатом году!»
Владимир Высоцкий


ПРОЛОГ

Шестого апреля 1945 года в полдень наконец-то закончилась ужасающая артподготовка. Снаряды крупного калибра перестали утюжить форты и окопы защитников Кёнигсберга. Но в небе раздался грозный гул множества бомбардировщиков, идущих на цели. Начался штурм.
Недалеко от центра города стоит серое неприметное одноэтажное здание. Чудесным образом его пощадили все ужасы войны. Бомбы и снаряды рвались рядом и вдалеке, сметая дома и оставляя на их месте груды битого кирпича вперемешку с черепицей. А это строение стояло, словно оберегаемое какой-то неведомой силой. Возможно, из-за своей неприметности и внешней убогости никто не предполагал, что оно представляет какую-то опасность для штурмующих.
Внутри тоже было всё, как обычно. Гостинная, столовая, две небольшие спальни... Обычная небогатая обстановка. Неширокая лестница ведёт в полутёмный подвал. Здесь свалены всякие старые и ненужные вещи. В дальнем углу – неприметная дверца. За ней – ещё одна лесенка, ведущая на второй уровень подвала. Здесь уже тускло горят лампочки, освещая грубые бетонные стены. Можно заметить, что они выглядят довольно прочно. Любой посторонний, оказавшийся здесь, решит, что обитатели дома, предчувствуя горячие события, позаботились о собственном бомбоубежище, и будут совершенно правы. И никто из них не заметит небольшой выступ на одной из этих шершавых стен. Меж тем, при нажатии на это выступ часть стены отезжала в сторону, открывая довольно широкий проход дальше в глубь земли, откуда потоком идёт сухой прохладный воздух с едва уловимым запахом технического свойства. Пройдя многочисленные повороты, лестницы и полутёмные гулкие коридоры, посетитель оказывался бы перед массивными железными воротами, за которыми находились ещё одни. А уж за ними он могг бы видеть квадратное обширное хорошо освещённое помещение. Вдоль стен стоят железные шкафы, по стенам и полу бегут толстые кабели в прорезиненной оплётке. Посередине находится как бы небольшой пьёдестал, вокруг которого вьются спиралевидные трубки, а над пьедесталом застыли несколько тороидных маховиков, расположенных так, чтобы плоскости вращения пересекали одна другую. Негромкое гудение прерывается треском электрических разрядов, на пульте в углу моргают огоньки, скачут стрелки на подсвеченных циферблатах. Пахнет озоном. И немного дымом, который просачивается с улицы через вентиляцию. Здесь в этой таинственной и загадочной лаборатории ведёт своё исследование профессор-физик Гюнтер Ханке. И помогает ему его сын Петер.

Гюнтер Ханке, сотрудник отделения математики германского общества Анэнербе занимался изучением свойств и возможностей вихревого двигателя Виктора Шаубергера. Эту задачу поставил обществу Совет по научным исследованиям в начале 1944 года, а тому в свою очередь пришло такое требование от командования Люфтваффе. Там хотели заполучить летательные аппараты принципиально нового типа и искали движитель, построенный на ином, доселе неизведанном принципе. Профессор Ханке предложил начальнику математического отдела герру Бозеку изучить для этих целей разработку своего приятеля Виктора Шаубергера, который догадался использовать вихревые потоки жидкостей, их силу и мощь. После недолгого колебания начальство отдела и сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер дали добро на на эти исследования, попутно засекретив всё, относящееся к ним.
В этой работе профессору помогал его сын. После того, как жена умерла в те лихие двадцатые годы, не выдержав нищенских условий, безденежья и голода, Гюнтеру пришлось самому растить и ставить на ноги маленького Петера. О том времени профессор не любил вспоминать и избегал всяческих разговоров на эту тему. Когда к власти пришли национал-социалисты, всеобщая эйфория охватила и профессора. Его таланты наконец-то оказались востребованы. А Петер с энтузиазмом начал делать карьеру в рядах СС. Ему, охваченному патриотическим настроем, казалось, что именно там, на полях будущих сражений он сможет достойно послужить Родине. Однако, шло время, и былое очарование постепенно уходило, уступая место какой-то тупой безнадёжности, которая многократно усилилась после того, как профессор узнал об объявлении Германией войны СССР. Профессор помнил, как однажды радостный Петер, к тому времени имевший звание оберштурмфюрера (старшего лейтенанта), объявил ему, что через пару дней их соединение убывает на Восточный фронт, что это плёвое дело, и через месяца три-четыре он вернётся домой героем. Ничего на это не сказал Гюнтер, лишь только молча покачал головой. Он получал от сына бодрые письма с описанием побед. А потом была та страшная зима 1941-1942, когда часть, где служил Петер попала в клещи в районе посёлка с непривычным для его слуха названием Демянск. И, хотя, немецкие войска прорвали блокаду, там на заснеженных полях остались лежать многие из тех, кто так бодро и гордо шагал летом по чужим дорогам и городам.
Петер прибыл на побывку притихший и какой-то чужой. Он уже не высказывался с восторгом о войне, о скорой победе, о великом полководческом гении фюрера. Он всё больше молчал и предпочитал одиночество. Там под Демянском он отморозил ноги, получил контузию, чуть было не попал в плен. Он никогда не рассказывал о том, чему стал свидетелем, даже отцу, который иногда пытался расспросить его.
Профессор решил, что лучше будет для Петера да и для него самого, если он не вернётся больше туда. И начал хлопотать о переводе Петера сначала в подразделения Альгемайне-СС, а в итоге – в его лабораторию. Благодаря его отличным отношениям с герром Бозеком, рейхсфюрер СС лично подписал приказ о переводе оберштурмфюрера Ханке в общество Анэнербе, в отделение математики, под начало профессора Ханке. Петер вначале бурно протестовал, ибо служба в рядах Альгемайне-СС считалась чуть ли не позором для фронтовиков, но, увидев подпись Гиммлера, не стал сопротивляться.

Должность ассистента, неспешная работа за несколько лет практически полностью вернула Петера в нормальное состояние. Но, маятник событий уже шёл в обратную сторону. Война неумолимо катилась к их дому. И теперь, когда советские войска взламывали оборону Кёнигсберга, они в этом подземном засекреченном убежище продолжали заниматься научной деятельностью, хотя и тот и другой понимали, что всё это бессмысленно, и всё катится в тартарары. Времени оставалось мало, а профессору Ханке ещё надо было успеть поставить один эксперимент. Последний и, наверное, самый главный, подводящий итог всей его научной карьере, да и, пожалуй, всего его жизненного пути.
- Нет, я не сделаю это, я не оставлю тебя! – Петер сделал решительный отрицающий жест.
- Послушай, я не приказываю тебе, я тебя прошу. Кто-то из нас должен вырваться из этого ада. То, на что мы наткнулись, не должно пропасть, но и не должно попасть в чьи-то руки, - профессор сделал паузу, - По крайней мере, не сейчас. Никто из них не достоен этого открытия. Виктор бы одобрил моё решение.
Петер, до этого стоявший к отцу спиной, чтобы тот не видел всю бурю эмоций на его лице, обернулся:
- Хорошо, но почему мы не можем сделать это вместе?
- Заряда в конденсаторах хватит только на перемещение одного человека, - голос профессора был спокоен.
- Тогда давай просто уйдём отсюда, затопим всё и уйдём. Отец, мы сможем пробиться и уплыть куда-нибудь. В Южную Америку или куда-нибудь ещё? – в голосе Петера слышалась нотка надежды.
- Нет, - Гюнтер устало покачал головой, - У меня есть сведения, что за нами, да, сынуля, за тобой и мной охотится спецгруппа большевистского НКВД. Они тут прошерстят всех, весь город, каждую развалину. Я не желаю, чтобы кто-то из нас попал в их лапы.
- Но, ведь, аппарат не работает! – Петер уцепился за последнюю соломинку, - Ты же говорил, что он не работает, ты же в отчётах писал, что...
Профессор поднял руку:
- Я лгал им. На самом деле всё работает. Пространство-время протыкается, образуется направленное отверстие в структуре континуума. Вектор можно ориентировать в пространстве и времени. Весь вопрос – в величине накопленного заряда. Можно перемещать заданную массу , но только туда, в будущее. Или в пространстве на огромные расстояния. Вектор отстраивается с удовлетворительной точностью. Почему лгал? – увидев непонимание в глазах сына-ассистента, Гюнтер продолжил, - Я не желаю, чтобы этот мощный прибор попал в руки наших мясников. Ты представляешь, что было бы, если бы они им располагали? Нет. Я слишком доверял ему и теперь я расплачиваюсь за это. Фюрер, будь проклята эта свинья, втравил нас в этот ад. Хотя, ты давал клятву на верность фюреру, сынуля, но, я вижу, что ты излечился от этого уже. И ты спрашиваешь, почему я утаивал всё это?
Петер молчал, потом с трудом выдавил, опустив голову:
- Я не могу... Нет... прости...
Профессор сделал несколько шагов, подошёл, положил руку ему на плечо:
- Сможешь. Ты, когда там окажешься, откроешь людям, где они смогут найти эту лабораторию. Я всё законсервирую здесь, я затоплю водой внешний контур. Тогда, там наверное, уже не будет войн, я очень надеюсь... Послушай, - он сбился, сказывалось волнение, - Ты спасёшь всё то, чему я отдал столько времени. Обо мне не печалься. Я всё-таки не буду овечкой на заклании и постараюсь выбраться. Одному мне это будет сделать легче, чем нам двоим.
В этот момент где-то наверху что-то ударило. По бетонным стенам прошла вибрация. Едва уловимо моргнул свет.
- У нас остаётся всё меньше времени. А мне ещё надо будет законсервировать тут всё.
- Хорошо, - едва слышно молвил Петер, - Что я должен делать?
Гюнтер мигом повеселел:
- Прежде всего, переоденься во всё чистое. Не надо вызывать там подозрение своей грязной одеждой. Хотя, выглядеть ты будешь немного старомодно, - он улыбнулся, - Там же в шкафу найдёшь вещмешок со всем необходимым. Готовься. Я жду тебя.
Петер быстро отыскал всё неоходимое, переоделся в новый костюм и теперь выглядел, как типичный представитель среднего класса.
- Скажи, куда я отправляюсь?
- В Америку. Туда, где наверняка не будет никаких потрясений, - профессор не оборачивался, продолжая деловито возиться с приборами, - Английским ты владеешь в совершенстве. Постарайся прояснить обстановку, и если сочтёшь нужным, если увидишь, что человечество готово принять этот дар, выйди на учёные круги. Ты сможешь дорого продать эту информацию.
Тут он обернулся, усмехнулся:
- Ты станешь баснословно богатым, Петер.
Тот промолчал.
Пусть сцена прощания останется за рамками данного повествования. Что тут можно описывать? Чувства отца и сына, которые знают, что расстаются навсегда? Что один из них отправляется в неведомое? Пусть каждый сам представит это в своём воображении.
Вот Петер стоит на импровизированном пьедестале. Гюнтер колдует над приборами. Раздаётся жужжание. Сверху опускаются маховики. Петер оказывается в центре всей этой сложной конструкции. Конечно, он испытывает волнение. Гюнтер берёт со стола очки с затемнёнными стёклами и надевает их. Включены насосы. По спиральным трубкам начинает с шумом, всё ускоряясь, бежать жидкость. Маховики начинают своё вращение. Гул нарастает. Слышен голос профессора:
- Петер, закрой глаза!
Петер зажмуривается. Сверху откуда-то из-под потолка бьёт ослепительно белая молния, потом ещё одна, потом молнии, словно сделанные из жидкого серебра, с треском начинают бегать по вращающимся с огромной скоростью маховикам. Молнии сливаются в тонкий серебрянный кокон. Внезапно яркая вспышка освещает всё пространство лаборатории. Ощущение ледяного холода пробирает Гюнтера до костей, на приборах – слой инея. На пьедестале – никого. Только маховики замедляют своё вращение, и жидкость замирает в своих трубках.
Мощные удары наверху не прекращаются. Стены ощутимо вибрируют. Профессор начинает подготовку к консервации и затоплению внешнего контура. В его шкафу спрятан МП-44 и пистолет. Он попробует прорваться. У него ничего не получится. Ну, и ладно. За всё надо платить. Главное, чтобы об этом не узнал Петер. Хотя, конечно, он всё узнает, когда окажется там.

Из рапорта командира спецгруппы 13-го отдела НКВД подполковника Ковалёва Н.П.: «Труп «Рыбака» был найден в развалинах дома номер... по улице... После осмотра трупа и опознания составлена опись найденного.
1. Автомат МП-44
2. Пистолет «Борхард-Люгер»
3. Ручные гранаты 2 шт
4. Зажигалка бензиновая.
....................................................................................................
14. Фотография «Наследника» с надписью на обороте «US 2149»
15. Носовой платок.
.....................................................................................................

Группа продолжает поиски «Наследника».
Командир группы подполковник Ковалёв Н.П.


(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)


В ПУСТОТЕ

В сером небе, склоняясь к горизонту, тускло светило Солнце. Ветер то утихал, то резкими порывами трепал одежду на бредущем человеке. Человек брёл по полупустынной холмистой равнине, закрываясь от пыли и песка, которые ветер бросал то и дело ему в лицо. За спиной человек нёс небольшую котомку, его костюм успел покрыться слоем пыли. Но путник всё шёл и шел туда, где на на облаках мерцали, отражаясь, блики огней большого города. Взойдя на очередной невысокий холм, он увидал асфальтовое полотно, бегущее через эту полустепь. Рассудив, что по дороге идти будет легче, он спустился с холма и вступил на её, ощутив под ногами твёрдую опору. По дороге он пошёл гораздо быстрее, тем более, что неширокое, потрескавшееся местами шоссе вилось, огибая холмы и неглубокие овраги, поросшие жёстким невысоким кустарником, по направлению к предполагаемому городу. Несколько раз высоко над ним проносились на большой скорости какие-то летательные аппараты, сверкая красно-синими проблесковыми огнями. Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, окрасив небо в этом месте мрачными кроваво-красными тонами. Кое-где проглядывали звёзды. Человек остановился, присел на обочине. Он раскрыл свою котомку, достал флягу с водой и сделал пару небольших глотков. Следовало беречь воду. Путь предстоял неблизкий, а за всё это время он не встретил ни одного источника. Стало зябко. Правильным решением было бы разведение костра, но в обозримом пространстве не было видно ничего, что могло бы послужить дровами. Жухлая и сухая трава, росшая островками, или чахлый, жёсткий кустарник не могли решить проблему. Выход был только один – продолжать движение и постараться как можно быстрее добраться до какого-нибудь жилья. Он поднялся, отряхнул брюки. Тут его слух уловил впереди по ходу какие-то далёкие и пока что тихие звуки. Он так же заметил смутное мелькание огней. Звук нарастал, отсветы становились заметно ярче. Что-то приближалось. И, судя, по увеличению громкости, приближалось быстро. Осторожность взяла верх. Путник, подхватив котомку, быстро сбежал с дороги, отыскал взглядом ближайший бугор, забежал за него и, притаившись, внимательно стал наблюдать за дорогой. Шум нарастал. Блеснул синеватый свет фар. По дороге пронеслась какая-то трёхосная машина. Судя по оливковому окрасу и торчащему вверх стволу, военная. За ней следовала колонна приземистых, хищного вида, танков. В башенном люке каждого танка находились командиры машин. Их лица скрывали маски, на головах красовались шлемы. Грозные машины шли, издавая звук, чем-то напоминавший свист воздуха, под высоким давлением выходящего из баллона. Удивило скрытого наблюдателя то, что у танков не было гусениц, и передвигались они, не касаясь дороги. Он, осторожно выглядывая, непроизвольно по привычке считал. Мимо пронеслось двадцать пять танков. До него даже дошла волна горячего воздуха от двигателей этих диковинных бронированных монстров. Замыкала колонну такая же машина, что шла во главе её. Три оси, обтекаемый силуэт, задранный кверху ствол пулемёта. По крайней мере, с точки зрения человека, укрывшегося за холмом, оружие это больше всего напоминало крупнокалиберный пулемёт.

Петер, а это был он, медленно поднялся с земли, глядя на стремительно удаляющиеся красные огоньки арьергарда колонны бронетехники. Судя по внешнему виду боевых машин, до эры всеобщего мира и спокойствия было ещё очень далеко. Старый Гюнтер был по-детски наивен в своих взглядах на человечество. Шум колонны, удаляясь, затихал, а Петер снова вышел на шоссе. Надо было идти дальше, избегая встреч с военными и полицией. Главная задача – добраться до города.
Через несколько километров он увидел на фоне звёздного неба длинную эстакаду, пересекающую шоссе и уходящую дальше в пространство. По всей длинне эстакады через равные промежутки сверкали красные огоньки. Петер решил, что это какая-то транспортная артерия, связывающая населённые пункты. Его предположение полностью оправдалось, ибо, когда он уже прошёл под ней и удалился на довольно значительно расстояние, шум сзади заставил его обернуться. По эстакаде с большой скоростью мчался поезд. Головной вагон имел нос, заострённый на манер носа ракеты. В ярко освещённых окнах вагонов Петер увидел силуэты людей. Сверкающий состав пронёсся, словно огненная лента и быстро скрылся из поля зрения, оставив после себя уверенность, что конец пути уже близок.
Небо на востоке начало светлеть, а он всё шел и шёл. Сильно давали знать усталость и утренний озноб. Но он уже мог различить силуэты небоскрёбов, горящие вывески, и множество двигавшихся огоньков. Петер решил сделать последний привал перед последним рывком. Подкрепившись галетами с водой, он некоторое время полежал, подняв ноги вверх, чтобы сбросить усталость. Потом поднялся, отряхнул одежду, чтобы по возможности не вызывать подозрений своим видом, и зашагал по шоссе уже никого не опасаясь.

Уже было светло, когда он вошёл в пригород. В отличие от вчерашнего дня, утро наступающего дня радовало солнцем и ясным небом. Непривычно было видеть дома высокой этажности, стоящие стена к стене и возвышающиеся над улицами подобно скалам. Несмотря на столь ранний час, всюду былло заметно оживление. Часы Петера показывали 08:24. Предстояло осторожно выяснить, как называется город, какой год, день, месяц и, наконец, который час. Напрасно он опасался, что его внешний вид будет привлекать чьё-то внимание. Вокруг суетились, спешили, куда-то торопливо шли люди, одетые по-всякому. Да, его пыльный костюм выглядел слегка старомодно, но, по сравнению с нарядами встречных прохожих он был не так уж плох. Слышался говор на английском. Мимо проследовала группка лиц явно азиатской внешности. Слух Петера резанули незнакомые звуки. Он вдыхал запахи чужого города. Здесь перемешивались ароматы жареного, какой-то технический запах, в следующее мгновение его нос уловил зловоние. Петер непроизвольно повернул голову в сторону, откуда доносился запах. В закутке стояло несколько мусоррных контейнеров, забитых доверху. Мусорные кучи лежали и рядом, наполняя воздух отвратительными миазмами. Тут за его спиной раздался громкий сигнал. Петер рефлекторно отскочил в сторону, чем вызвал смех и улыбки тех, кто шёл чуть поодаль. Сзади на малой скорости двигалась грязнно жёлтая машина с большим кузовом. Водитель, высунувшись из кабины что-то прокричал Петеру и покрутил пальцем у виска. Оказалось, Ханке шел по проезжей части. Он взошёл на тротуар и остановился поглядеть, что же будет дальше. Машина, рыча и пуская клубы синего дыма, стала сдавать задом до тех пор, пока не заехала задними колёсами на мусорную кучу. Водитель принялся колдовать над приборной панелью. Сзади из кузова с гудением выдвинулась рамка на телескопической штанге, зацепила один контейнер, поднесла его к кузову и с грохотом опорожнила внутрь. Поставив порожний контейнер на место, потянулась за другим. Вонь ползла совершенно неимоверная. Петера чуть не вырвало прямо здесь. Он торопливо отошёл, чтобы ветер не гнал на него эти гнилостные ароматы, но твёрдо решил досмотреть процесс до конца. После того, как весь мусор был перемещён внутрь кузова, из кабины вылез водитель. В это раз на лице его Ханке заметил маску-респиратор, на руках – жёлтые рукавицы из материала, похожего на грубую резину. Он откуда-то сбоку достал большущую совковую лопату и начал, бормоча ругательства, забрасывать лежащий мусор в кузов, казавшийся бездонным. Перекидав туда большую часть вонючих отходов, водитель снова засунул лопату сбоку кузова и полез в кабину. Спустя несколько минут в кузове что-то заурчало, потом затрещало и загудело, словно пламя паяльной лампы. Вверх из кузова ударил столб густого пара. Постепенно звуки стихли. Завёлся мотор машини, и она медленно отползла, оставив после себя недоубранную грязь. «Кеттлер и Батлер. Ликвидация бытовых отходов и мусора. Тел.:.......» прочёл на желтом борту проезжающей мимо машины Петер. Поняв, что представление окончено, Ханке отправился дальше.

Солнце ослепительно отражалось в широких окнах небоскрёбов, настолько высоких, что приходилось до предела задирать голову, чтобы увидеть край крыши. На некоторых из них наружу были выведены шахты лифтов, закрытые стеклом. Ханке видел, как в прозрачных кабинах возносятся люди на этажи. Ему тоже захотелось так же проехаться и поглядеть сверху на город. Он шёл дальше, смешавшись с людским потоком. Впереди он заметил скамейку и лежащую на ней газету. Он решил, что будет неплохо прочитать её, чтобы получить хоть какую-то информацию о его текущем положении. Он взял газету в руки и удивился: она была сделана из какого-то странного материала. На ощупь это было похоже на бумагу, но бумагой не являлось. Что-то синтетическое, максимально приближённое к газетной бумаге. Он вспомнил, как они зимой в окружении крутили из газет самокрутки «козья ножка», научившись этому у приданных их части хиви. Да, такой самокруткой из этой газеты и травануться запросто. Интересно, это хоть горит? Усевшись поудобнее, он принялся за чтение. Первым делом узнал дату. 6 апреля 2149 года. Значит, газета вчерашняя. Гюнтер обещал изменить только год и место. «Денвер Дэйли Ньюс». Петер удовлетворённо кивнул. Значит, Денвер. На первой странице он нашёл сводки из горячих точек. Они занимали всю первую полосу. Шли сообщения об одержанных победах в локальных стычках где-то в Африке. Ну, естественно, про поражения не упоминалось, это понятно. Так было и 150 лет назад, ничего не поменялось. Когда случилась Сталинградская катастрофа, газеты о ней тоже молчали. Да, о мире тут можно было только мечтать. Встречались непонятные слова и термины. Импульсные пушки, например, ионные дисрупторы, мезонные боеголовки орбитального базирования. Очевидно, речь шла о каких-то новых видах вооружений. Мелькали названия стран, о которых он раньше и слыхом не слыхивал. Пан-Азиатская Коалиция, Атлантическое Сообщество, Европейский Союз, Великое Княжество Литовское, Халифат... Голова шла кругом. Германия нигде не упоминалась. Кое-где мелькали знакомые названия: Берлин, Мюнхен, даже Нойешванштайн. Но как о государстве, о Германии ничего не было. Он перевернул страницу. На целом газетном развороте размещалась реклама. Эмблема из четырёх шариков, стилизованная под молекулу, три большие буквы округлого начертания RDA и лозунг под ними «For Great Good!». И ещё: «Новый мир - Новая жизнь!». Далее внизу обычным шрифтом сообщалось, что некая Администрация по Разработке Природных Ресурсов нанимает персонал для работы в системе Альфы Центавра. Приглашались как гражданские специалисты, так и бывшие военные. Тут же шло перечисление всех благ и преимуществ работы на Администрацию, в частности для тех, кто примет решение отправиться на Пандору. Он ещё раз прочитал это название. Пандора. Странно, он ничего не знал про эту планету, но название это одновременно и манило, и предостерегало. Пандора... Заныло сердце почему-то. И сладко, и больно одновременно. Хотелось читать это название снова и снова. Да что с ним такое происходит? С трудом он поборол гипноз этого имени и перевернул страницу. Дальше шли биржевые сводки. Колонки цифр. Ничего интересного на данный момент. Может быть, потом, когда он разбогатеет, как предсказывал отец, он будет внимательно изучать эти котировки, а сейчас это всего лишь ничего не значащие цифры. Он смотрел далее. Криминальные сводки. Сообщения об успешной полицейской операции по ликвидации целой сети нелегальной торговли спорамином. Разоблачение финансового махинатора. Убийство с ограблением на улице, ограбление особняка известного музыканта..., украдены деньги и золотые украшения... Ох, как всё старо. Хотя, из этого он выяснил, что золото в мире будущего весьма ценится. Это неплохо. Дальше шли новости культуры. Этот раздел он пропустил почти не читая. Незнакомые имена, незнакомые названия. Вдобавок, он никогда не любил и не понимал американский джаз, эту дегенеративную музыку для отбросов общества, да. На последних страницах информация его заинтересовала. Здесь размещались частные объявления. Среди всякой всячины он отыскал раздел, посвящённый сдаче жилых помещений. Надо было где-то обосновываться. Петер принялся внимательно изучать эти объявления. Названия улиц ему ничего не говорили, цены, впрочем, тоже. Он только заметил, что они сильно различались в зависимости от района. Стало быть, необходимы были карта города и деньги. Даже, деньги были на первом месте.Он сложил газету и положил её на скамейку, поднялся, огляделся вокруг. Никто на него по-прежнему не обращал никакого внимания. Поискав взглядом, он увидел вдалеке разноцветные вывески. Скорее всего, то, что ему было нужно, следовало искать именно там.

Он дошёл до оживлённого перекрёстка, пождал зелёный сигнал светофора, перешёл на другую сторону и отправился прямиком туда, где призывно горели яркие разноцветные огни. Несколько раз он видел те самые знакомые уже эстакады, по которым высоко над головами идущих проносились стремительные поезда, виляя между небоскрёбами. Его внимание привлёк огромный экран, закреплённый на стене. Молодая женщина рекламировала средство для похудения. Её сменил крепкий молодой человек с эпиллированной грудью. Он бодро крутил педали на велотренажёре, а титры в это время сообщали, что этот товар позволит покупателю за считанные дни укрепить мускулы ног и избежать такой страшной гиподинамии. Это вызвало у Петера непроизвольную улыбку. Потом картинка сменилась, и на экране возник зелёно-лазурный шарик на фоне огромного голубого шара. Появилось слово Пандора. Ханке остановился, как вкопанный. Шедший за ним человек ткнулся в его спину, запнулся, обозвал Петера задницей и пошёл дальше, сердито оглянувшись. А Петер стоял и смотрел на экран, как зачарованный. Голубовато-зелёный шарик надвигался, постепенно превращаясь в огромную планету с очертаниями материков и темной синевой океанов. Следующий кадр показывал приземистые каменные строения необычнной формы, передвигающихся между ними людей, затем камера немного поднялась вверх, открывая Петеру неописуемой красоты вид на густые джунгли, на огромные деревья... Картинку сменили всё те же буквы RDA и лозунг «Новый мир – Новая жизнь!», потом на синем фоне возникли желтые цифры телефонного номера. Он сглотнул и побрёл дальше. Похоже, эта Пандора уже преследует его.

Так он дошёл до ярких вывесок. На этой улице находился целый кластер магазинов и торговых точек. Он, наконец-то, нашёл то, что ему нужно. «Ювелирные Украшения». Да. Ему сюда. Дверь из толстого и прочного стекла поддалась удивительно легко. Ханке осторожно вошёл внутрь небольшого салона. Мягкий свет, шуршание прибора, из которого выходила струя воздуха приятной температуры. По стенам стоят прилавки, на которых сверкают драгоценными камнями и алмазными гранями кольца, запонки, серёжки... А вот и продавец. Смуглый брюнет смотрит на него выжидающе. Петер подошёл ближе.
- Добрый день, чего изволите? – продавец – сама вежливость.
- Да, добрый день. Скажите, вы покупаете золотые вещи?
- Что у вас? – в тёмныхглазах продавца мелькнула искорка интереса.
Петер покопался во внутреннем кармане пиджака и достал стопку из десяти золотых монет.
- Пожалуйста, наследство продаю.
Продавец осторожно взял одну монету, поднёс её к источнику света и осмотрел.
- О! Девятнадцатый век! Какая удача! – он ещё раз скользнул взглядом по лицу Петера. Но, сделал это как-то по-другому, не так, как это делают продавцы. Петеру этот взгляд не понравился, но он не придал значения своим чувствам. Мало ли что может быть?
- Хорошо, я возьму их все, - продавец нагнулся, посмотрел куда-то под стойку. Потом придвинул Петеру небольшой приборчик с горящим красным огоньком, - Пожалуйста, приступайте.
- Простите, что делать? – Ханке совсем не понял, что от него хотят.
-Идентификация, - кивнул продавец на приборчик и ещё раз пристально взглянул в лицо Петеру, - Вы должны быть идентифицированы, это же закон.
Видя, что Петер стоит в нерешительности, продавец чуть отодвинулся.
- Так вы – иностранец? Литвин, русский? Не чипированный? Извините, иностранцам запрещены сделки с драгоценными металлами, - он уже прицельно сверлил взглядом лицо Петера. Казалось, его глаза сканируют каждую черточку, запоминают каждый изгиб, каждую морщину. В голосе явно чувствовлся холод и ещё что-то недоброе.
Петер понял, что дальнейшее пребывание здесь нежелательно.
- Скажите, я совсем не смогу продать их?
- Законно – нет. А незаконно сможете. На окраинах трётся много всякого сброда, - с презрением ответил продавец, - Но, учтите, попадте в руки полиции – вам не сдобровать.
- Я понял, спасибо, - симущённо пробормотал Ханке.
Он убрал монеты обратно. В его поясе были зашиты ещё полтора десятка таких же. Отец позаботился. Потоптавшись, он вышел из сверкающего салона обратно на улицу. Продавец неотрывно провожал его взглядом. Как только дверь закрылась, он вытащил из ящика стойки какую-то фотографию, несколько секунд смотрел на неё, потом, взяв коммуникатор, набрал номер.


(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)



ЛАБИРИНТЫ

Петер, выйдя наружу, огляделся. Встреча и разговор с продавцом оставили на душе какой-то беспокойный и нехороший осадок. Но свет солнца, весело отражавшийся от многочисленных окон высотных домов, довольно скоро заставил позабыть о черезчур внимательном продавце ювелирного салона. Вообще, общая атмосфера кипящей вокруг жизни затягивала его в непрерывный цветной водоворот. Естественно, он чувствовал ритм жизни очень сильно отличающийся от того, к которому он привык, живя в небольшом и тихом, низкоэтажном Кёнигсберге. Трудно было привыкнуть. У Петера разбегались глаза, и, вместе с этим, он чувствовал небывалый душевный подъём. Неудача с продажей золота огорошила его, конечно, показав, что здесь существуют и подводные камни. Но, он был человеком упорным и педантичным. Если не удалось добраться до цели в лоб, он обязательно отступит, перегруппируется и попробует зайти с другого бока. Побеждать манёвром. Так его учили в школе командиров. Тем не менее, деньги были нужны. И добыть их предстояло тем самым не совсем законным способом, о котором намекнул тот противный тип за стойкой. Он утешал себя тем, что эти все проблемы – полное ничто по сравнению с тем, что стало бы с ним, окажись он в лапах НКВД.
Надо было добраться до окраин, чтобы постречать там представителей местных криминальных кругов. Наверное, их активность увеличивалась в тёмное время суток. Так, во всяком случае, было в его родном городе. Хотя, гауляйтеру и криминальной полиции перед самой войной удалось свести преступность практически до минимума, но, кто желал грязи, тот всегда её находил. До наступления сумерек была ещё куча времени. Петер решил провести его в наблюдении за жизнью города и его обитателями. Он неспеша пошёл по той же улице в направлении центра города, посматривая по сторонам. Чем дальше он углублялся, тем ощутимо тяжелее становился воздух. Навстречу попадались люди с масками на лицах. Ханке обратил внимание, что на улицах не видно ни одного дерева. Чем ближе он подходил к центру, тем гуще становилась толпа, тем больше автомобилей чудных обтекаемых форм медленно продвигались по забитым дорогам. Он машинально отметил отсутствие выхлопов и практически бесшумный ход. Скорее всего автомобили были оборудованы электродвигателями. Тем не менее, дышать с непривычки становилось всё труднее и труднее. Да и голод подавал недвусмысленные знаки, урча под рёбрами.
Ему показалось, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Он резко оглянулся. За ним шли прохожие. Безучастные, равнодушные лица, кто-то беседует друг с другом, кто-то разговаривает, прижав к уху прибор, похожий на телефонную трубку. Все следуют одному им известному маршруту. Ничего тревожного, хотя, на мгновение ему показалось, что он поймал слишком пристальный взгляд неброско одетого брюнета с щетиной. Но, тот, пройдя мимо, свернул в переулок, не проявляя совершенно никакого интереса к беспокойно оглядывающемуся Ханке.

Он решил понаблюдать за местной жизнью. Для этого предстояло пройтись по близлежащим кварталам. Его поразила непривычная скученность домов и отсутствие дворов, как таковых. Кое-где возле зданий, выглядевших поприличнее, он замечал небольшие газончики, заботливо огороженные заборами. Но повсеместное отсутствие даже небольших деревьев и кустарников производило удручающее впечатление. Через какое-то время он вышел на оживлённое пространство, где кучковались горожане. Здесь находился вход в подземную транспортную систему (Петер, когда был в Берлине по служебным делам, пользовался метро довольно часто), и стояли в ряд торговые палатки со всякой всячиной. Он подошёл к стеклянному киоску с надписью “Press”. Тут торговали газетами и прочей печатной продукцией. Книжек не было. Вместо них на стендах стояли небольшие пластиковые коробочки с именем автора и названием произведения. Тут же подошёл молодой человек в яркой цветастой одежде, показал продавцу на одну из коробочек, протянув пластиковую прямоугольную карточку. Продавец провёл карточкой по прибору, стоящему рядом с ним, парень приложил туда же правую руку. Там загорелся зелёный огонёк, и продавец протянул покупателю заветную коробочку. Петер успел прочитать название: «The Catcher in the Rye (Над пропастью во ржи)» какого-то Селлинджера. Парень открыл её, достал что-то маленькое, вставил эту штучку в прибор, закреплённый на нагрудном кармане, воткнул в уши совершенно крохотные наушники и , посвистывая, направился прочь. А Ханке принялся дальше обозревать окружающую обстановку. Он обратил внимание, что люди одеты неброско, единый стиль отсутствовал. Только те, кто помоложе носили одежду ярких цветов, в основном же преобладали чёрные, синие и коричневые цвета в одежде. Да, и фасон мужских костюмов выглядел немного необычно. Зауженные, по сравнению с модой его времени, брюки, узкие галстуки.
- Чего тут отираешься, бомжара? – резкий оклик раздался за его спиной.
Ханке обернулся. На него сердито и брезгливо взирал широкоплечий человек в тёмно-синей форме с серебряными галунами и металлическим крупным значком в форме стилизованного щита на левой стороне груди. Пальцы правой руки он засунул за чёрный матерчатый пояс, а левой рукой недвусмысленно поглаживал палку из тёмного матового материала, висевшую на поясе вместе с кобурой, чехлом для наручников и прочими причендалами.
- Тебе здесь ничего не обломится, понял? Вздумаешь дёрнуть что-то - огребёшь по полной в участке. Вали отсюда, пока я добрый, - Петер с трудом понимал этот спич, пересыпанный местными жаргонизмами, однако, поза, интонация и выражение лица собеседника не оставляли сомнений в его недружелюбности. Осознавая всю уязвимость своего положения, он решил не обострять ситуацию. Пробормотав «извините», он подхватил свою котомку и скрылся в переулке.

Дорогу сюда он запомнил, и очень скоро он снова очутился в той части города, откуда и начал своё исследование. Пребывание в людском потоке и постоянно мельтешение перед глазами сильно его утомило. Он решил не идти в центр города, а снова вернуться на окраину, откуда и началось его путешествие. Добравшись до той скамейки, на которой он читал газету утром, он заметил, что людей вокруг стало меньше. Он достал из котомки оставшиеся галеты, потряс флягой, проверяя, сколько воды ещё осталось. Несмотря на то, что есть хотелось очень сильно, Петер решил не приканчивать все оставшиеся у него припасы за один раз. Подкрепившись, он обнаружил ещё одну проблемку, которую решил, воровато оглянувшись и зайдя в тот самый закуток с мусорными контейнерами. Его повело в сон. Он устроился поудобнее, откинулся на спинку и мгновенно задремал.
Коргда он снова открыл глаза, солнце уже склонялось над горизонтом. Народу заметно прибавилось, кое-где зажглись яркие разноцветные ывески. Ветер донёс до него шуршашие звуки проходящего поезда. Такого же, который он повстречал в степи, пока шёл в Денвер. Значит, где-то неподалёку пролегала транспортная магистраль. Пора приступать к делу. Он потянулся, зевнул, разминая затёкшее тело. Затем встал, наметил примерный маршрут и пошёл, высматривая по сторонам тех, о ком так нелестно отозвался продавец в ювелироном салоне.

Наступающий вечер вытолкнул на улицы массу сомнительных личностей, которые кучковались по углам и затемнённым закоулкам и шарили колючими взглядами по прохожим. Петер заприметил одиноко стоящего человека, курящего сигарету и явно чего-то выжидающего. На среднем пальце его правой руки красовался массивный, но совершенно безвкусный золотой перстень. Было заметно по развязной позе, по сальным взглядам, которые тип кидал по сторонам, , что данный индивид не принадлежит к числу служащих и работников частных компаний. Петер всегда избегал общение с подобной публикой, но обстоятельства подталкивали. Он поборол вспыхнувшую внутри брезгливость и направился прямиком к этому сомнительному типу. Тот заметил подходящего к нему человека в старомодной одежде ещё метров за десять, но не подал виду и даже не переменил позу, продолжая лениво перекатывать сигарету из одного уголка рта в другой.
- Добрый вечер, - Ханке поздоровался.
Незнакомец смерил его взглядом и процедил вместо приветствия:
- Чего надо?
Он явно ставил себя хозяином ситуации. Что ж, так, в принципе, оно и было. Поэтому Петер пропустил мимо ушей явно враждебный и настроженный тон незнакомца.
- Извините, что я к вам обращаюсь, я иностранец, я впервые в вашем городе.
- Вижу, говоришь с акцентом, - ещё один подозрительный взгляд, - Чего надо-то?
У типа было узкое крысиное лицо, лоб с залысинами. Его возраст совершенно невозможно было угадать. От него несло тяжёлым и резким запахом какого-то парфюма.
- Понимаете, у меня проблема возникла. Украли деньги. Мне нужны деньги, но у меня есть золото, а продать его я не могу. Не могу сделать идентификацию.
- Хе, Литва пожаловала к нам? – рот незнакомца, его тонкие губы скривились в усмешке, - Ну, а от меня чего хочешь, Литва?
«Опять Литва? Почему Литва? Хм, ладно, пусть будет Литва».
- Мне посоветовали обратиться к частным лицам, чтобы продать золото и предупредили, что это не очень легально. Вы не могли бы за вознаграждение свести меня с такими лицами?
- А с чего ты взял, что я занимаюсь такими делами, а? А ты, часом, не из мусоров, а, Литва? Что ты мне тут баки забиваешь?- тип, подбоченясь, упёр руки в боки и двинулся на Петера, - Да я тебя сейчас самого фараонам сдам вместе с твоим золотом!
«Блефует. Дешёвка!». Петер прикинул, что свалил бы этого хмыря одним ударом.
- Я решил, что вас заинтересует возможность заработать, но, если вы против, извините, я не хотел вас обидеть, - Ханке отступил на шаг и сделал вид, что собирается уходить.
- Э, постой-постой, чо у тебя? – резкая смена тона, деловые нотки появились в голосе, - Вижу, что ты не мусор. Извини, сам понимаешь...
- Монеты. 19-й век, - Петер извлёк из кармана одну монетку и показал украдкой.
Глаза незнакомца загорелись, и, когда он снова посмотрел на Петера, в них светилась такая алчность, что немцу стало немного не по себе.
- Много? Много их у тебя? Сколько продаёшь?
- Десять.
- Значит, так, - тип потёр руки нетерпеливо, - Значит, так. Подходи через час сюда. Сведу тебя с одним человеком. Он тебе поможет. И, это, проценты мне... Десять процентов, понял? За меньшее никто не будет работать и рисковать. Идёт?
- Идёт, - кивнул Петер, - Через час приду сюда снова.
- Ой, вот и славненько! – на лице афериста появилась слащавая улыбка.
Темнота наступала быстро. Через час сумерки окутали улицы. Зажглись фонари, в небе проплывали на высоте красные огонькии летательных аппаратов. В назначенное время неприятный тип поджидал Ханке, приплясывая от нетерпения.
- Ну, у тебя всё с собой? – вместо приветствия выпалил он, когда немец подошёл к нему.
Ханке кивнул.
- А как мне тебя называть-то? – вдруг поинтересовался он у уличного барыги.
- А тебе это зачем? Сделаем дело и разбежимся. Мне, вот, как тебя зовут, совершенно неинтересно, - водянистые глазки скользнули по лицу Петера, - Хорошь трепаться, надо дело делать. Пойдём, человек нас уже ждёт.
С этими словами барыга двинулся в ближайший переулок, сделав знак Петеру следовать за собой. Они шли узкими тёмными переулками. Шли довольно долго. Ханке начал испытывать беспокойство на предмет того, сможет ли он выбраться из этих бесконечных закоулков. Вот, они завернули за очередной угол и очутились в каменном колодце, образованном стенами окрестных домов. Небольшой пятачок, практически неосвещаемый ничем, за исключением двух тусклых фонарей в разных углах.
- Ну, вот, пришли... – тип как-то беспокойно оглянулся, - Проходи дальше, вон туда.
Он указал Ханке направление. Тот после секундной задержки сделал пару шагов в тёмный угол, куда не доходил свет от ламп.
- А где покуп...
Он недоговорил. Сзади его сильно ударили в затылок чем-то тяжёлым. Его колени подкосились, и он мешком рухнул на асфальт.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)


Алекс Солсберри, начальник отдела логистики, утром, как обычно, просматривал информационные и аналитические сводки, представленные филиалами. Колонки цифр, характеризующие динамику роста или спада объёма грузопотоков Корпорации, анализ деятельности конкурентов, прогнозы о развитии ситуации от специалистов Корпорации на ближайшие дни. Сегодня его поджидал приятный сюрприз. Уже как-то само собой повелось, что филиалы Копрорации в различных частях света регулярно посылали в штаб-квартиру маленькие презенты. Как правило, это были экзотические или просто приятные гостинцы. Сегодня это были жареные семечки. Чёрные, пузатые, с лоснящимися бочками и ни с чем ни сравнимым ароматом. Это отличился один из трёх литовских филиалов, расположенный в крупном промышленном центре Великого Княжества Литовского Москве. С Литовской Русью у Корпорации были особые отношения. Государство, упорно не желающее чипировать своих граждан, было очень строптивым субъектом на мировой арене. Попытки мирового сообщества приструнить упрямцев не увенчались успехом. Литва-Русь вышла победителем из нескольких военных конфликтов (Балтийский Инцидент 2073-го года, Брестская Оборона 2091-го года, Волжский Поход 2129-года), существенно раздвинув границы, и на данный момент располагала весьма обширными территориями с плодородными землями, являясь, таким образом, сильным игроком на мировом рынке продовольствия. И поэтому, Корпорация, всегда пребывавшая в стороне от мировых конфликтов, держала в Великом Княжестве Литовском три филиала: в Москве, в Гродно и в столице Смоленске. Но, несмотря на свою непредсказуемость, Литва-Русь в отношениях с Корпорацией соблюдала все правила игры, снабжая RDA ценными биологическими ресурсами и взамен получая так необходимые ей передовые технологии. В планы Корпорации не входила ссора с Литовской Русью, и поэтому сотрудники, работающие на астероидах, на планетах-спутниках Юпитера или Сатурна, в дальнем космосе, могли зачастую наслаждаться натуральной пищей, что служило в свою очередь прекрасным стимулом для тех, кто начинал работать на RDA.

Примерно, около половины двенадцатого, когда мысли Алекса были заняты обедом чуть более, чем наполовину, на столе тихонько тренькнул видеофон. Секретарша. Его верная помощница и лицо, пользующееся абсолютным доверием. Ну, почти абсолютным.
- Шеф, Агентство Национальной Безопасности на линии. Мистер Хартвуд спрашивает вас.
- О! Это Джерри? Давайте его ко мне, - Солсберри оживился.
Джереми Хартвуд, ныне пребывающий в должности одного из заместителей начальника Агентства Национальной Безопасности Атлантического сообщества, был его однокашником. Они вместе учились в школе, вместе заканчивали Бостонский университет. Потом их пути-дорожки разошлись: Хартвуд стал работать на правительство, а Алекс предпочёл делать карьеру в Корпоративных структурах. Они регулярно виделись. Хартвуд стал большим начальником, обзавёлся семьёй, потомством и выглядел очень солидно, в отличие от Солсберри, несмотря на далеко уже немолодой возраст, нещадно эксплуатировавшего имидж ловеласа.
То, что Джерри звонил так рано могло свидетельствовать о том, что у него есть что-то важное.
- Привет, Джей, что так рано сегодня?- кивнул он экрану, после того, как на нём появилось лицо приятеля.
- Здорово, дружище. Работа, понимаешь, весь в работе, вот, поручили мне информировать тебя, - раздалось в ответ.
Солсберри слегка удивился:
- А почему так неофициально?
- Ну, тут такое немного скользкое дело, видишь ли, мы с тобой дружим, поэтому Босс решил, что я могу как бы в частном порядке, по-дружески, слить тебе некоторую информацию, не прибегая к официальным каналам. Пока у нас нет причин поднимать лишний шум, - лицо на экране загадочно улыбнулось.
- Выкладывай, что там у вас.
Видно было, что Джерри поглядел в свои записи, лежащие на столе, потом лицо его стало серьёзным.
- Мы, как ты уже в курсе, ведём неутомимую борьбу с происками вражеских разведок и бла-бла-бла... Ну, ты понел... Короче. В последний год мы отметили существенную активизацию разведывательной деятельности Пан-Азиатской Коалиции на территории Северо-Американских Соединённых Штатов. Именно в последний год увеличилось количество их агентов здесь. Но... Вот тут начинается самое интересное. Сколько мы ни бьёмся, у нас получается, что основная их цель - не федеральные структуры, не военпром и, вообще, не что-либо относящееся к Атлантическому Сообществу. Мы даже не можем предположить, что их здесь интересует. Похоже, что они чего-то ждут.
- А почему же вы их не нейтрализуете? – Алексу было интересно, но семечки так аппетитно пахли...
- Обычная игра разведок – наши шпионы там, их шпионы – здесь... Все обо всём знают, кто-где-чего, но резкие движения предпочитают не совершать. Станет трудно здесь им, это значит, что прижмут наших там. Сам же знаешь, не первый день занимаешься подобным. Так вот, на чём я остановился? А... Так продолжалось долгое время, но буквально несколько часов назад у нас появились сведения, что они забегали, словно тараканы. У вас. В Денвере. Они рыщут по городу, кого-то ищут или что-то ищут. В Денвере нет каких-то объектов федерального значения. Это ваша вотчина, Алекс. Ты понимаешь теперь, да?
- Да... Теперь понимаю.
Ситуация мгновенно стала как бы вязкой, тягучей.
- Кто они? Китай, Корея?
- Хуже... – Джерри скривил рот, - Русские. Восточные русские.
- О, чёрт! – лицо Алекса вытянулось.
- То-то и оно, - Хартвуд понимающе кивнул, - Но, предупреждён – значит, вооружён. Босс на это и рассчитывал. Он мне так и сказал, мол, слей им это, возможно оно заинтересует Корпорацию.

Следующий час Солсберри занимался тем, что по закрытому каналу общался со своими подчинёнными в грозненском филиале. Единственное представительство Корпорации в этой части Пан-Азиатской Коалиции располагалось в столице Восточной России. Ни о каком обеде Алекс уже не помышлял. От услышанной новости аппетит мигом улетучился. Стараясь не выдавать своё волнение, начальник отдела логистики очень подробно расспросил главу филиала о текущей обстановке в столице Восточной России, о том, кто является начальником их внешней разведки на данный момент. Попутно он выяснил, что, если хорошо постараться, не скупиться, быть радушным и щедрым партнёром в личных делах некоторых важных персон, то можно найти подход ко многим закрытым темам и областям. Про деятельность против RDA главе филиала не было известно ровным счётом ничего. Тогда Солсберри приказал, соблюдая все возможные меры предосторожности и не скупясь на подарки (во всех смыслах), осторожно разузнать по доступным каналам в правительстве Восточной России, с чем связана активность их агентов именно в Денвере. Он так же приказал сообщать всё, что удастся выяснить, в любое время, поскольку сведения эти имеют огромное значение.
Потом он связался с секретаршей и попросил её представить криминальную сводку за истекшие сутки. Через пять минут данные поступили на экран. Он пробежался по строчкам. Ничего необычного. Стандартная обстановка мегаполиса. Что же тогда им здесь нужно? Он разгрыз очередную семечку и некоторое время наслаждался её тёплым пряным вкусом.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)



ШАГИ ЗА СПИНОЙ

Сознание медленно возвращалось. Чувствительность тоже. Чьи-то руки шарят по его телу, бесцеремонно выворачивают карманы, залезают за пазуху... Ему удалось слегка открыть глаза. Всё плыло перед взором. Фонари, тускло горевшие наверху представлялись ему какими-то световыми размытыми кляксами, наподобие медуз на чёрном фоне неба. Очень болел затылок, в носоглотке стоял характерный металлический привкус крови. Такой же, как тогда, когда его здорово оглушило близким разрывом 152-мм гаубичного снаряда. Он тогда тоже какое-то время сидел на дне воронки на мёрзлой земле и мотал головой, пытаясь заставить чувства снова работать. Он попытался пошевелить руками. Бесполезно, ибо запястья стянуты чем-то узким, довольно болезненно впивающимся в кожу. Всё-таки, ему удалось сфокусировать зрение. Он различил над собой две фигуры. Чуть приглядевшись, он узнал того барыгу. А рядом стоял здоровенный чернокожий громила. На чёрном лице в свете фонаря только видны были белки глаз. Барыга быстро общупывал пояс, который они уже вытянули из штанов своей жертвы.
- Туточки всё, - послышался его гнусавый голос, - Мы богаты, слышь?
- Он очнулся, Арчи, - пробасил чернокожий, пиная лежащего Петера носком грязного ботинка.
- Извини, Литва. Ничего личного, только бизнес, ыгы! – глумливая ухмылка появилась на крысином лице.
Аферист слегка наклонился над Ханке, потом взглянул на подельника:
- Ты его обшарил? Больше ничего?
- Ничего. В котомке только хлам один, больше нету ничего ценного, - тон негра был угрюм.
- Тогда, гаси его, а тело сбросим в мусорку. Утром от него уже ничего не останется.
Петер, предчувствуя скверное развитие событий, рванулся, но петля держала руки крепко, а голову тут же пронзила игла боли. Чернокожий бандит заметил движение Ханке, он опустился рядом с ним и одной рукой полез в карман своей куртки, а другой сгрёб волосы на голове Петера, тем самым обездвижив его. Коридор, через который они сюда вошли, виделся отсюда, как светлое пятно на тёмном фоне. Петеру почудилось, что на светлом фоне промелькнули какие-то силуэты. Между тем, у громилы в руках блеснул узкий стилет. Он поднёс лезвие к шее Ханке, но, что-то медлил. «Крысиная морда» занервничал:
- Что ты там копаешься, кончай его!

Чернокожий грабитель сделал решительное движение по направлению к гортани окаменевшего от страха неминуемой смерти Петера. И тут голова убийцы внезапно исчезла в яркой вспышке. В лицо немцу брызнуло мелкой костяной крошкой и какими-то ошмётками. Запахло гарью. Обезглавленное тело, судорожно подёргиваясь, повалилось на беспомощно лежащего Петера так, что у того перед лицом оказался дымящийся и обугленный со рваными краями срез шеи. Ужас обуял беспомощную жертву.Ханке, пересиливая боль в затылке и во всём теле, лихорадочно пытался вылезти из-под трупа. Из тёмного прохода вышли пять фигур. Лиц видно не было. На какое-то время оцепеневший второй грабитель, подняв руки пошёл навстречу неожиданным визитёрам, истерически голося на ходу:
- Я сдаюсь, сдаюсь! Я не оказываю сопротивление, господин офицер! Это всё он, он! Я случайно тут оказ...- на спине его что-то вспыхнуло, оттуда вырвался огненный шарик размером приблизительно с теннисный мяч, стремительно пролетел над Петером и врезался в стену неподалёку, рассыпавшись на множество искр. Очумевшему Петеру даже почудилось, будто в теле бандита образовалась дыра, через которую видно что-то. Но в следующую секунду тот повалился наземь, словно тряпичная кукла.
Фигуры приближались. В руке впереди идущего Петер увидел чудное оружие, по форме напоминающее пистолет с тонким стволом, по которому струились тлеющие разряды. Тёмные силуэты окружили Ханке. Их лица таки оставались затемнёнными, несморя на то, что Петер из всех сил пытался рассмотреть своих спасителей.
- Вы – полиция? – подал он голос.
Ему не ответили. Но труп, из под которого так и не удалось выползти Петеру, отбросили в сторону. Послышалась тихая речь. Говорили между собой непонятно. Потом рядом присел на корточки один из спасителей. Только тут Ханке увидел его лицо. Тёмныее брови, тёмные волосы, тёмные глаза. Петера поразил взгляд этих тёмных глаз. Совершенно холодный, совершенно без эмоций, словно какая-то машина смотрела на него своими объективами. Человек улыбнулся уголком рта и произнёс фразу на языке, услышав который, Петер почувствовал, как волосы шевелятся у него на голове:
- Ну, щито, фащиски свиння? Ми нащли тебя. Долго искали, много искали. Пора домой.
Он поднялся и властно приказал уже по-английски:
- Эту падаль – в мусор. Вы трое, займитесь ими. И шмотки его – туда же. Ему они больше не понадобятся. Нас найдёте в условленном месте. Аслан, пентал ему.
Группа разделилась. Трое занялись трупами, они схватили их за ноги и куда-то поволокли. Туда же несли пояс и котомку Петера. Он узнал в одном из них продавца ювелирного салона. Только теперь его лицо выглядело жёстким и бесстрастным.

Тонкая игла вонзилась Ханке в левое предплечье. Это Аслан, быстро вколол ему маленький шприц-тюбик. По телу тотчас начала разливаться сладостная истома, уходили напряжение, боль и тревога. Он обмяк. Потом он почувствовал, что его за потянули шиворот и усадили. И, как громадное счастье он воспринял то, что наконец-то они разрезали эту проклятую пластиковую петлю, стягивающую запястья. Петер сидел и улыбался. Ему было очень хорошо, ему было радостно. Он с улыбкой растирал кисти рук, и жизнь играла вокруг него красками, которые он никогда не замечал.
- Встать, - послышалась команда.
Какое-то необьяснимое чувство заставило Ханке с готовностью выполнить приказ. Он быстро поднялся на ноги и устремил взгляд, полный обожания на того, кто командовал. Тот неторопливо обошёл его, поглядел в лицо и удовлетворённо кивнул:
- Хорошо, хорошо, очень хорошо, - затем обернулся к Аслану и приказал, - Давай, ты – слева, я – справа.
Они встали по бокам Петера.
- Вперёд, - приказали ему.
Петер пошёл. Выполнение приказа доставляло ему удовольствие. В этом был весь смысл его жизни. И только где-то в самом дальнем уголке сознания ворочался протест. От этого протеста было неуютно, этот протест не укладывался в радостную картину мира и был, словно заноза. От этого начинало немного стучать в висках.
Они вышли из этого мрачного закоулка, Ханке услышал другую команду:
- Налево!
Он послушно повернул налево, и вся их компания вышла в узкий переулок, достаточно освещённый, с редкими прохожими, идущими навстречу. Со стороны эти трое не вызывалли подозрение. Идут знакомые, идут по своим делам. Ну и что, что тот, который посередине улыбается и пошатывается. Ну, перебрал чуток, со всеми бывает.
- Стой!
Петер остановился. Впереди располагался перекрёсток. Через него медленно проезжала сине-красная машина с надписью “POLICE” на борту. Сидящие в ней оглядывали улицу, посматривали по сторонам.
Сопровождающие подождали, пока патрульная машина скроется за углом и снова скомандовали продолжить движение. Где-то внутри сознания другой Петер надрывался, вопил изо всех сил. Но, так не хотелось слушать его. Но, вскоре внутренняя тревога возросла до такой степени, что нервы неожиданно напряглись, его начало подташнивать. Он запнулся, согнулся. Глотку перехватил спазм. Сопровождающие тревожно переглянулись:
- Аслан, что за... почему так быстро? Ты не рассчитал дозу?
- Я всё рассчитал, если бы я дал больше, это бы убило его!
- Тише! Надо торопиться, поднимай его!
Ханке бережно распрямили, поставили на ноги. Главный в это время оглядывался по сторонам, проверяя, не привлекают ли они внимание окружающих. Петеру снова отдали команду, и они снова двинулись по переулку. Но, сладостный туман уже начал рассеиваться в голове. Вместо него накатывала усталость. Зато сознание всё больше и больше прояснялось. Теперь ему стало понятно, что он из одного дерьма плавно попал в другое. Но, финал, скорее всего, будет один и тот же. Значит, надо бежать. Бежать по-любому. Вот только надо выждать момент. А переулок скоро кончится. В конце он выходил на оживлённый проспект, где, наверняка, его посадят в машину, и тогда вообще не будет никакой возможности уйти.
Он заметил слева небольшой проход между домами. Как бы немотивированно он отклонился влево и, когда они все проходили мимо, Ханке, собрав в кулак всю волю и решимость, оттолкнул Аслана, шедшего слева, и кинулся в узкий, извилистый промежуток.
- Чёрт!! – это был голос главного, - За ним, быстро, быстро!!

Он бежал, не чуя ног под собою. Мимо мусорных куч, мимо ржавых изгородей, петляя, хватаясь за обшарпанные кирпичные стены, скользя в лужах жидкой грязи. А сзади раздавался топот преследователей. Силы подходили к концу. Они непременно настигнут его, когда он свалится, задыхаясь от переутомления. Неожиданно он выбежал на развилку. Два прохода. Один налево, другой направо. Тяжело дыша и шатаясь, он ринулся в правый. Опять петляния, опять однообразные стены, выбитые, пыльные или заколоченные мёртвые окна. Одиночные фонари. Всё. Сил больше не было. Но, не таков был Ханке, чтобы безропотно отдать себя в руки недругов. Он, прислонился к стене, хватая ртом воздух, олгядываясь в полумраке в поисках чего-нибудь, что могло послужить оружием, кажется, он видит обрезок трубы. Грязный, ржавый, но, какая ему разница? Теперь надо перехитрить этих опытных, профессионалов-волков. Он, всё ещё переводя дыхание, отступил в темноту и превратился в слух.
Аслан и главный, очутившись перед развилкой, остановились.
- Давай, ты направо, найдёшь его – быстро мне звони, понял? – командир группы тоже тяжело дышал, вытащив коммуникатор, он быстро набрал нужный номер, - Иса, давайте быстро на улицу... Глядите в оба, мы его упустили, он должен выйти туда, больше некуда ему идти.
Аслан достал оружее, тут же замерцавшее в его руке.
- Ты, что!? Он живой нужен! Поставь на минимум.
- Да, брат. Я его оглушу, если что.
Они разошлись.

От напряжения сознание снова начало мутиться. Нестерпимо стучало в виски. Труба вываливалась из рук, всё начинало плыть перед глазами. Его охватила ярость и злоба на своё немощное тело. Он отвернулся к стене и принялся с остервенением биться лбом о кирпичи. Тут же дал знать о себе ушибленный затылок. Он разбил себе лоб до крови, он почувствовал, как она тоненькими струйками стекает по переносице. Но чувство боли освежило разум, мобилизовало его, прояснило затуманенное от проклятой химии сознание. Его ухо уловило какое-то шуршание. Да, определённо кто-то осторожно шёл по направлению к нему. Тихий звук шагов становился всё ближе и ближе. Ханке бесшумно занёс своё оружие и приготовился. На лбу выступили капли пота и, попав в рану, сильно защипали. Петер старался не дышать... Вот из темноты возникла рука, держащая то самое мерцающее оружие. Потом появился и сам преследователь. Он не видел немца, скрывавшегося в тени, но почувствовал какое-то движение воздуха. Однако, было уже поздно. Ржавая водопроводная труба обрушилась прямо на руку с оружием. Аслан вскрикнул, схватился за запястье, непроизвольно согнувшись. Второй удар трубы пришёлся ему на затылок, и он ткнулся лицом в асфальт. Ханке мигом подскочил и подобрал выпавший пистолет. Но тот был мёртв, разряды не бегали по тонкому стволу. Теперь это был холодный и абсолютно бесполезный кусок лёгкого металла и пластика. Напрасно Ханке судорожно нажимал на кнопки, ничто не могло оживить это странное оружие. Тогда он отбросил его подальше и обратил своё внимание на оглушенного Аслана. Первым делом он обшарил его карманы. Нашёл какие-то карточки из пластика, какую-то дребедень неясного назначения, ручку. Потом рука его наткнулась на небольшой кусок гибкого пластика. Он повертел его в руках, и тот внезапно ожил, на нём возникли световые линии, которые слились в очень чёткое изображение . С карточки на него смотрел он сам, Петер Ханке. Это была копия фотографии, которую когда-то делал отец себе на память летом 1944-го года. Они искали именно его. Они охотились именно за ним. Надо было что-то делать. Он поднялся, бросил последний взгляд на противника, уже начавшего постанывать и бессвязно бормотать. Потом повернулся и побрёл в сторону ярко освещённой улицы, откуда доносился ровный гул множества шагов и едущих машин.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)


ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

В это позднее время на вербовочном пункте Корпорации уже было тихо. Не пищали видеофоны, не щёлкали, открываясь и закрываясь, автоматические двери. Слышалось только шуршание кондиционера, усремлявшего потоки прохладного воздуха на середину небольшого помещения, где в это время находились двое дежурных. Обычная ночная смена. Перед сидящими военнослужащими корпоративных войск дымились кружки из термоизоляционного пластика, распространяя запах эрзац-кофе. Один из дежурных посапывал, свесив голову на грудь, а другой хмуро наблюдал за небольшим стереоскопическим экраном, на котором лениво разворачивался бейсбольный матч. По полю, покрытому неестественно зелёной искуственной травой время от времени носились игроки. И, хотя в этот вечер транслировался матч с участием его любимой команды «Денверские Свиньи», и его любимая команда уверенно выигрывала, уоррент-офицер Ковальски наблюдал за матчем одним глазом. Его обуревала досада, ибо они не смогли обеспечить в этом месяце достаточное количество добровольцев. Как ни старались, как ни развешивали красочные плакаты снаружи, как ни зазывали громкой музыкой и голосовыми объявлениями, особо никто не торопился пытать счастье в войсках Корпорации. А это грозило невыплатой солидного бонуса за этот месяц. А Ковальски очень рассчитывал на финансовое вспоможение. Остальной персонал уже смирился с этим печальным фактом, но неугомонный и темпераментный уоррент-офицер никак не желал расставаться с уплывавшими из его рук медленно, но неизбежно, деньгами.До конца отчётного периода ещё оставалось несколько дней, а поэтому мозг уоррент-офицера работал, лихорадочно перебирая варианты, какими такими коврижками можно привлечь добровольцев.

И так бы эта ночная смена и осталась бы совершенно рядовой сменой в бесконечной череде будней, если бы не телефонный звонок, раздавшийся где-то после полуночи. Коллега Ковальски и напарник по смене, уже изрядно немолодой сержант Николас Слейтер, которому более молодые сотрудники дали ласковую и уважительную кличку «Пердун» за его преклонный возраст, всхрапнул, встрепенулся, нажал кнопку приёма вызова и пробубнил в трубку стандартную фразу:
- Вербовочный пункт Корпорации номер 14, дежурный сержант Слейтер у телефона, слушаю вас.
Звонил его зять. Он работал в полиции Денвера и занимал престижный пост начальника участка в одном из благополучных кварталов. «Пердун» внимательно выслушал родственника, потом, не давая отбой, повернулся к Ковальски:
- Збигнев, тут зять говорит, они взяли какого-то хмыря, тот пытался грабануть супермаркет. Хмырь не наш, литовский. Говорит, что его избили и ограбили, частично потерял память, но горит желанием лететь на Пандору. Зять спрашивает, нас такой контингент интересует, или можно его дальше по этапу закрывать?
- О! Давай, давай его сюда! Я могу съездить за ним! – Ковальски спешно поднялся со стула и забегал.
Удача! Доброволец! Останется ещё двое, и премия-бонус обеспечена.
- Ща... – сержант снова обратился к трубке, - Берём. Он сам-то как, адеватный? А... А... Ага... Ну, ладно, давай, ждём.
Потом повернулся к взбодрившемуся уоррент-офицеру:
- Не суетись, он едет домой и завезёт его к нам сам, - прокашлявшись, сержант закончил, - Будет минут через 15 – 20. Готовь-ка лучше оборудование.

Через четверть часа в помещении пункта громко пропищал зуммер. Ковальски отключил сигнализацию и снял блокировку с входных дверей. Появился статный полицейский офицер в тёмно-синем мундире с серебряными галунами. Он вёл под локоток измождённого оборванного человека, одетого в довольно странный наряд. Точнее, немного старомодный, как показалось присутствующим. Светловолосый, пропорционально сложенный, с большой ссадиной на лбу, чуть прихрамывает.
- Вот он, ваш герой, - начальник участка кивком поприветствовал Ковальски и родственника, - Пытался стянуть сигареты и ещё какую-то мелочь. При аресте сопротивление не оказывал, даже, говорят, был очень рад, когда его арестовали. Я поговорил с ним, вроде нормальный, правда, странный какой-то. Но, говорит, его по голове били. Документы все украли. А нечего было шляться в тех трущобах. Мы ему разрешили помыться в душе. Я как-то к нему проникся, не похож он на преступника. Я их чую. Забирайте, в общем, а я поехал. Ник, вы нас на выходных навестите?
Пожилой сержант и полицмейстер принялись обсуждать какие-то родственные дела, а Ковальски ретиво ухватился за кандидата на Пандору:
- Ну, рад приветствовать вас на вербовочном пункте Корпоративных войск! – бодро гаркнул он и улыбнулся фальшивой улыбкой.
Человек в старомодном костюме ответил взглядом и беспомощно улыбнулся.
- Олично! – продолжал административно радоваться уоррент-офицер, - Пройдёмте. Надо заполнить анкету.
Они прошли в небольшой кабинетик, кде стоял стол с компьютером, и несколько лёгких стульев. Ковальски предложил один стул гостю, а сам уселся за компьютер, экран которого тут же ожил и вспыхнул светло-голубыми линиями.
- Итак, э-э-э... Начнём. Ваше имя?
- Ханс Вестмар, - Петер назвал первое пришедшее ему на ум имя.
- Год рождения?
- Тыс... Ой... не помню.
Ковальски замер. Да, крепко, видать, его по голове били...
- Ну, хорошо, а сколько вам лет? Помните?
- Тридцать два? Нет, тридцать.
- Понятно, уже лучше, значит, пишем, год рождения 2119, - Ковальски бодро застучал по клавиатуре, - Место рождения?
- Кёнигсберг, Германия.
- Кёнигс... Подождите, какая Германия?
Между тем, в кабинетик вплыл сержант. Он подошёл к Ковальски, со скрипом подвинул стул и сел рядом.
- Слушай, Ник. Похоже, он – того... Ну, смотри. Говорит, что родился в Кёнигсберге, и называет страну Германию. Вот, читаю: Кёнигсберг, бывший Калининград, основан в ...Так, это фигня, дальше, а, вот, в 2073 году самостоятельно вышел из состава Восточной России и присоединился к Великому Княжеству Литовскому, что послужило началом военного конфликта между этими двумя государствами, позже названному «Балтийским Инцидентом». Какая, к свиньям, Германия?
- Подожди, не горячись, - сержант покряхтел, удобнее устраиваясь на жёстком стуле, - Я в бытность свою служил с одним парнем, немцем. Он тоже был из Кёнигсберга. Там живёт немецкая община, довольно многочисленная. Так вот, они промеж себя называют Кёнигсберг «маленькой Германией». Так что, не обвиняй парня, вон, погляди, какие у него глаза честные, правда, уставшие.
- Убедил... Продолжим. Род войск?
- Инфантерия.
- Звание?
- Обершт... Не помню, извините. Старший лейтенант, по-моему.
- Так, старший лейтенант... В каких конфликтах принимали участие? На каких фронтах воевали?
- На Вост... Извините, мысли путаются, извините, не могу вспомнить.
- Хм... Ну, во время «Волжского Похода» ему было десять лет. Значит, в крупных войнах он не участвовал. Пишем: «локальные кофликты».
Последовали ещё вопросы. Петера клонило ко сну, он с трудом удерживал себя, чтобы не заснуть прямо тут на стуле. Наконец, все пункты анкеты были заполнены. Ковальски встал:
- Теперь, старший лейтенант Вестмар, вы пройдёте медобследование. Прошу вас в лабораторию.
Петер поднялся со стула и проследовал за Ковальски в ещё одну боковую комнатушку, сплош набитую сверкающими разноцветными огнями аппаратами. Здесь же стоял лежак, покрытый мягким гелевым покровом.

Петеру предложили полностью раздеться и лечь на лежак. Ковальски немного повозился, закрепляя датчики на теле и голове Петера и настраивая аппаратуру. Петер же следил глазами за всеми его манипуляциями. Очень хотелось спросить про назначение каждого прибора, но он сдерживал своё любопытство. Глядя на мигающие огоньки, на экраны, по которым бежали ломаные линии, он поражался, насколько в техническом плане человечество шагнуло вперёд.
- Ну, вот, теперь полежите какое-то время, а наша «Лиза» осмотрит вас и несложные травмы подлечит. «Лиза» - это наш медробот. Мы так его называем.
С этими словами Ковальски что-то включил и вышел, оставив Петера наслаждаться мягким голубоватым светом и тёплым лежаком, приятно обволакивающим его тело. Что-то периодически жужжало и щёлкало. Над ним появилась небольшая штанга с элетронным глазом. Этот глаз вращался и внимательно осматривал Петера. Ему вдруг стало смешно, и он улыбнулся. Глаз тут же подъёхал к его лицу и дотошно изучил каждую чёрточку. Потом Петер почувствовал, как его многострадальный затылок что-то очень бережно ощупывает. Так бережно, что он, чувствовавший боль от самого слабого прикосновения к этому месту, сейчас вообще ничего не чувствовал. Что-то едва ощутимо укололо его пониже затылка. Петер почувствовал, что туда начало вливаться нечто, похожее на вязкую прохладу. Это «нечто» приносило огромное облегчение. Потом он почувствовал лёгкие уколы в обеих ногах. И там тоже робот что-то впрыснул, от чего ноги стали лёгкими и гудящими.

Пока Петер наслаждался медицинскими процедурами, Ковальски и сержант вполголоса обсуждали кандидатуру новичка:
- Парень он нормальный, но, какой-то странный, - сомневался пожилой сержант, - Даже не знаю, что меня в нём так настораживает? Чудной какой-то, как будто не от мира сего. Потеря памяти? Но, я чувствую, что не всю память он потерял... Да, и стоило ли ехать сюда из Литвы, чтобы записаться на Пандору? Там есть вербовочные пункты.
- Мне тоже многое непонятно, - соглашался Ковальски, - Знаешь, у него на подмыщке татуировка с группой крови. Я не знал, что в Литве пользуются такими варварскими методами. Но, Ник... Это наш шанс получить бонус. Хрен с его памятью, нам-то что? Зачем ему память там, на Пандоре?
- Ну, да, в общем-то, бонус не помешает, - всё ещё сомневался «Пердун».
- Ну, и всё, сейчас мы ему напишем сопроводилово нормальное, и улетит наш парниша к чорту на куличики, а у нас в кармане будет солидный куш, - потирал руки от нетерпения уоррент-офицер.
- Ну... – видно было, что Слейтер ещё сомневатеся, но уже больше по долгу службы
- Не дрейфь ты. Всё будет нормуль.
Компьютер на столе пискнул, по экрану поползли строчки. РДАшники подошли к столу и уставились на экран.
- О, чо-о-о-орт... – первым протянул Ковальски, у него отвисла челюсть.
- Пентал в крови... Слушай, Збиг, с этим парнем что-то явно нечисто. Я не хочу влезать в дерьмо! – запротестовал «Пердун».
- Тише ты! – Ковальски оглянулся с опаской, - Тише, говорю тебе.
Он быстро застучал по клавишам.
- Этот тип через два дня улетит на Плутон, и всё. А с Пандоры он может и не вернуться, не паникуй, слышь!
- Это же пентал!!
- Да и хрен с ним!! – Ковальски яростно стучал по клавишам, - Был пентал, и нет пентала! Всё, так лучше?
- Вот... Связался я с тобой...
- Всё, закрыли тему! Пойдём, он уже скоро закончит.

Электронный глаз на штанге ещё раз внимательно обследовал тело пациента. Явно неспеша, он переместился от головы до кончиков пальцев на ногах а затем, щёлкнув, убрался куда-то в нутро таинственного агрегата, ласково названного «Лизой». В комнатушку тут же вошёл Ковальски. Он постепенно освободил Петера от датчиков. А тому так не хотелось вставать с этого медицинского ложа. Физиологический гель обволакивал тело, создавая прятное чувство невесомомости. Ковальски, заметив, что кандидату просто никак не хочется вставать, на какое-то время сбросил казённую маску, и, улыбнувшись, пробасил:
- Вставай, приятель, а то, если будешь долго лежать, расслабишься так, что вывихнешь себе что-нибудь, когда захочешь резко встать или перевернуться. Я, скажу честно, тоже люблю иногда тут полежать, только этому «Пердуну» не говори, ладно?
Ковальски заговорщицки подмигнул. Он отключил аппаратуру и удалился. Ханке сел на лежаке, потом спустил ноги на тёплый пол и начал одеваться. Одевшись, он вышел из медицинского кабинета. Снаружи его уже поджидали Ковальски и Слейтер. Ковальски держал в руказ прозрачный экранчик со светящися на нём текстом и цветными диаграммами. Оба выглядели удивлёнными.
- Поздравляю, молодой человек, - Слейтер одобрительно закивал, - В наше время нечасто встретишь такое. Общий анализ показывает, что у вас внутренние органы в порядке, мышечный тонус – в норме, активность головного мозга – просто супер, вы, часом, не гений?
Оба рассмеялись.
- Кровь хорошая, - Слейтер слегка запнулся, но Петер не обратил на это внимание, - «Лиза» нашла лёгкую травму у основания черепа и давнишнее повреждения голеностопного сустава и сухожилий, предположительно от воздействия холода. Суровые морозы в Литве, да? Не то, что у нас?
Он хохотнул.
- Но, я, признаюсь, давненько не встречал такого крепкого кандидата. Вот, что значит натуральное питание, Збиг, – он пустил шутку уоррент-офицеру, - Может, нам тоже податься в их края? Короче, старший лейтенант Вестмар, мы поздравляем вас с вступлением в стальные ряды войск Корпорации. Самая сильная армия мира, вооружённая по последнему слову техники, принимает вас. Не обманите её доверие!
Они по очереди пожали руку новобранцу.
- Утром вас отвезут в лагерь. Там пройдёте подготовительный курс и через сутки уже убудете на орбиту Плутона для посадки в транспорт. Вам есть где остановиться? Ой, - спохватился Ковальски, - Вас же ограбили... Знаете, что? Располагайтесь в нашей комнате отдыха. У нас есть всё необходимое. Не возражаете? Отлично, сержант, покажите господину Вестмару место в к комнате отдыха..

Сержант сделал приглашающий жест. Внезапно на стерескопическом экране появилось взволнованное лицо дикторши:
- Мы прерываем нашу программу, чтобы передать экстренные новости. Как сообщили нашему корреспонденту в главном управлении полиции Денвера, буквально около часа назад было совершено нападение на полицейский участок, расположенный в ... Мы располагаем видео, снятым прибывшими на место происшествия силами полиции.
На экране возникло дрожащее изображение разгромленного помещения: опрокинутые стулья, разбросанные на полу бумаги, чьи-то ноги, торчащие из-под стола. Ковальски с сержантом застыли на месте, а Петер с нарастающим страхом узнавал внутренности того самого полицейского участка, откуда его привезли сюда. Камера тем временем скользила по стенам, на мгновение мелькнул чёрный обожжённый участок одной из стен. РДАшники словно очнулись и заговорили наперебой:
- Ох, это же участок зятя! Боже мой, там убитые!- сержант опрометью кинулся к видеофону.
- Ты видал, ты видал?? Там стреляли из скорчера!
А дикторша продолжала:
- Как нам сообщают, полиция придерживается версии, что это нападение – месть нелегальных торговцев спорамином. Месть за то, что сотрудники именно этого участка в прошлом месяце провели несколько успешных операций и практически полностью уничтожили сеть подпольной торговли этим препаратом. О дикой ярости преступников свидетельствует то, что на телах погибших дежурных найдены следы издевательств и пыток. Дело о нападении взято под личный контроль шерифа. Мы продолжим информировать вас по мере поступления новой информации, оставайтесь с нами.
- Что!? – заревел Ковальски, - Что за ересь!? Смагглеры никогда не пользуются скорчерами, они что, нас за дураков держат?
У Петера ладони мгновенно стали холодными и влажными. Он, не говоря ни слова, повернулся и побрёл на указанное ему место. Плюхнулся на удобный лежак, слушал, как в соседнем помещении возбуждённо переговариваются Ковальски и Слейтер, обсуждая новость. Ханке попытался уснуть, ибо спать оставалось совсем мало, а грядущий день обещал быть очень насыщенным. Но то, что за ним неотступно идут по следу, он уже понял, и то, что намерения у преследователей были самые серьёзные, тоже было видно. Незаметно для себя он провалился в сон.

Его разбудил резкий пульсирующий звук. Он моментально сел на койке, спросонья не понимая, где находится, и что происходит. Под потолком ярко и неприятно для глаз мигала красная лампа, резкий, прерывистый звук сирены резал слух. Слышалась встревоженная речь Ковальски. Ханке вскочил и выглянул за дверь. Посреди зала стоял всклокоченный уоррент-офицер, держа в руках наготове хищного вида оружие, напоминающее штурмовое ружьё, на котором горели красные и зелёные огоньки. Ковальски озирался по сторонам, окна были закрыты плотными ставнями, Слейтер с руганью возился у пульта. В его руке Петер заметил такое же оружие с мерцающим стволом. Скорчер, как он уже понял.
- Говорил я тебе, что это всё плохо пахнет! Ведь, говорил? – истерически вопрошал сержант, управляя камерами внешнего обзора, - Всё из-за тебя! Надо было сразу безопасникам доложить, а ты за деньги готов мать родную продать!
- Не ссы, - сквозь зубы цедил Ковальски, тем не менее, продолжавший озираться и прислушиваться к чему-то.
- Что стряслось? - осторожно задал вопрос Ханке.
Оба служащих синхронно повернули головы в его сторону. Сержант промолчал, а Ковальски прошипел:
- Сработала сигнализация. Кто-то попытался проникнуть внутрь. Никогда такого не было. Ты видишь кого-нибудь?
Это он адресовал Слейтеру.
Тот отрицательно мотнул головой:
- Никого, они ж не дураки. Как сработала система, они и сбегли тут же.
Ханке бросил взгляд на часы. До его убытия в лагерь оставалось полтора часа. «Они» не полезут больше. Правильно, «они» не дураки. Далеко не дураки. Только от этого легче не становилось. Он тихонько прикрыл дверцу, опустился на лежак и задремал.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)


НА ПОРОГЕ

Утро пришло, вместе с солнечным светом, лившемся в помещения через окна. Пункт начал свою работу. Уже прибыла дневная смена. Приехала небольшая машинка, в которую пригласили Петера. Он подивился мягким и удобным креслам, а когда они поехали, то восторг вызывал мягкий и бесшумный ход. Петер смотрел в окошко на улицы, по которым они ехали, и на котрых уже кипела жизнь во всю. Водитель обещал привезти Петера так, чтобы успеть к завтраку.
- А, если опоздаем, и так покормят, им не жалко, РДА – богатая корпорация, - водитель то и дело отвлекался, пытаясь завязать разговор.
Но, Петер отвечал односложно, не испытывая особого желания поддерживать беседу. Его мысли были заняты таинственными преследователями.
За окном закончились жилые кварталы и потянулись однообразные бетонные или сетчатые заборы, серые коробки цехов и ангаров. Их автомобиль проезжал промзону. Они направлялись к выезду из Денвера.
Вскоре стены и заборы сменились однообразным полупустынным пейзажем, город остался позади. Машина шла очень мягко, плавно покачиваясь, водитель то разгонялся, то притормаживал на поворотах. Петер обратил внимание, что то и дело на глаза ему попадаются сгоревшие остовы каких-то боевых машин. Скорее всего, танков. У некоторых были сорваны башни, некоторые уже совсем проржавели и были наполовину занесены грунтом.
- Что здесь было? – Ханке тронул водителя за плечо.
- А, чего? – от неожиданности тот сперва не понял вопрос, а потом поглядел туда, куда указывал пассажир, покивал головой, - А, вы про это... Лет пятьдесят назад тут федералы отразили наступление мятежников. Говорят, жаркое дело было.
«А папа надеялся, что здесь потрясения невозможны. Папа, ты слишком хорошо думал о людях, время прошло, а мы всё те же», - горько умехнулся про себя Петер. Надо же, похоже, что стать богатым, как предполагал отец, у него не получится. Доверять кому-либо секрет нахождения лаборатории не представлялось возможным. Он даже представить себе не мог, к какой катастрофе это бы привело.

Через минут тридцать они въезжали на территорию, огороженную невысокими, но глухими стенами. Внутри Ханке увидал одно-двухэтажные строения, напоминающие казарменные корпуса. Собственно говоря, так это и оказалось. Водитель сдал пассажира встретившему их человеку в военной форме, развернул свою машину и, помахав на прощание Петеру, выехал за ворота. Встретивший военный бегло просмотрел бумаги, которые ему вручил новоявленный кандтидат на Пандору и кивнул:
- Что ж, курсант Вестмар, я – уоррент-офицер Густавсон, поздравляю с прибытием в тренировочный лагерь «Преддверие Ада». Здесь вы пройдёте однодневный курс подготовки, и уже завтра отправитесь по месту назначения.
Тут он сделал неопределённый жест, показывая в небо, и присвистнул. Ханке вытянулся по стойке смирно и щёлкнул каблуками. Военный отметил его строевую выправку:
- О, да вы красавчик. Да ладно, расслабьтесь. Здесь пока что не армия. Пойдёмте, я покажу вам временное пристаниеще.
После того, как Петеру показали его койку,на которой ему предстояло провести последнюю ночь на Земле, он в составе взвода таких же курсантов отправился в столовую. Надо сказать, что все эти приключения и потрясения здорово вымотали его и, срочно требовалось что-то положить на зубок, чтобы восполнить силы.Однако трапеза принесла совсем иные чувства и ощущения, чем те, на которые он рассчитывал. В меню входили чай какой-то позрительно пресный и нечто увесистое с названием «буррито». Это самое «буррито» представляло собой завёрнутую в лепёшку из теста светло-бежевую массу довольно безвкусную, но очень сытную. Ханке с кислым видом кусал это кулинарное изделие и жевал, запивая псевдо-чаем, стараясь не поддаваться позывам рвоты. Им овладела горькая тоска по галетам, отправившимся в мусорный бак вместе с золотыми монетами и вещмешком, поскольку те самые сухие и пресные печенюшки по сравнению с этим неаппетитным месивом казались просто шедевром кулинарного искусства.
- Что, братишка? В литовской армии по-другому кормят? – на него, широко улыбаясь, смотрел сидевший напротив него курсант с явно семитскими чертами лица, словно срисованный с карикатур в «Штюрмере». Внутри у Ханке поднялся протест, но он сдержал себя. Сидевшие за этим же столом остальные пятеро курсантов уплетали эту чудовищную еду за милую душу и тихо беседовали между собой.
Семит-курсант подмигнул:
- Придётся привыкать, братишка, там, - он указал на потолок, - Это основная еда. Кстати, я – Зельцер. Рядовой Хаим Зельцер. 13-я бригада спецназа Великого Халифата.
Он протянул руку через стол. Ханке нервно сглотнул. Кусок чёртова «буррито» явно не хотел ползти дальше по пищеводу.
- Старший лейтенант Ханс Вестмар, пехота... Литовская пехота.
Он пожал протянутую руку, внутри всё клокотало.
- А, наслышан я про вашу пехоту. Упорные ребята. Под Брестом славно европейцев разнесли. А чего это у тебя имя какое-то странное. Совсем не литовское?
- Я родом из Кёнигсберга, - пояснил Ханке.
- А-а-а, понял теперь. Слыхал, кстати, прежние звания аннулируются? Мы тут теперь все будем рядовыми, - Зельцер сделал брови домиком, - Как тебе такое?
- Да... Мне как-то всё равно, - Ханке пожал плечами, кусок «буррито» в конце концов камнем провалился в желудок, - Главное, чтоб деньги платили.
- Во! Это точно! – Зельцер снова широко улыбнулся, - Летим же не за званиями, правда? Кто как, а я в эту чёртову даль попёрся исключительно за звонкой монетой.
- А то, - Петер осклабился.

Далее они прослушали несколько лекций. В самой первой слушателей знакомили с целями и задачами Пандорской мисии. Петер понял, что там добывали какой-то дорогущий и очень ценный Минерал, имеющий жизненно важное значение для экономики всей Земли. Далее начались другие лекции. Одна из них была посвящена перелёту и его особенностям. Петер поёжился, представив себя в капсуле, залитой жидким азотом. Почти шесть лет предстояло провести, обратившись в кусок льда. Следующий лектор поведал о Пандоре, о её природе и обитателях. Это Ханке слушал, буквально раскрыв рот. Рассказ сопровождался показом голографических картин. В воздухе над головами курсантов материализовались диковинные растения, огромные деревья с кронами, раскинувшимися на многие сотни метров, жуткие шестиногие зубастые и клыкастые твари. Они скалились, издавали жуткие звуки, прыгали, дрались между собой... Затем из световых линий соткались стройные синекожие хвостатые фигуры. Они ходили, приседали, жестикулировали, общались между собой. Петер невольно залюбовался ими. В движениях их присутсвовала кошачья грация. А тем временем лектор вещал:
- В связи с тем, что сила гравитации на Пандоре ощутимо ниже нашей, эволюция сделала местных жителей высокими. Рост взрослых особей составляет около 10 футов. То есть, вы, господа курсанты, в лучшем случае будете дышать им в пупок. В прямом смысле. Это неолитическое общество с клановыми и родоплеменными традициями. У них отсутсвуют даже зачатки государственности. В общем и целом можно говорить, что эта первая обнаруженная нами гуманоидная раса неагрессивна, однако, поступающие в последнее время время сведения свидетельствуют о возрастающей напряжённости в отношениях местных жителей и наших колонистов. Поэтому, господа курсанты, в вашу задачу входит так же предотвращение возможных конфликтов. Тем более, средства, которыми располагают наши подразделения на Пандоре вполне позволяют противостоять местным угрозам.
- Брешет, - прошептал Петеру на ухо сидящий рядом Зельцер, - Я тут беседовал с одним вернувшимся, он говорит, что местное зверьё пули не берут практически.
- Пули?- Петер воззрился на собеседника, - А как же скорчеры?
- Какие, на хрен, скорчеры? – Зельцер удивлённо вытаращился на немца, - Ты с луны свалился, что ли? Там такие магнитные поля, что электроника глохнет. Скорчеры там просто не работают. И ховеры там не канают. Ты что, не слышал?

От массы полученной информации у бедного Петера вскоре совсем исчезла способность воспринимать то, что ему говорят. Он тупо сидел на лекциях, слушал монотонное бормотанние выступающего, и лишь яркие голограммы изредка привлекали его внимание. Где-то около трёх часов дня после приёма пищи их повели на практические занятия. Они состояли из двух этапов. Первый – нехитрая полоса препятствий, второй – стрельбище. С иервым этапом у Ханке проблем не возникло вообще. Он с лёгкостью преодолевал препятствия, прыгал через ямы с огнём, совершал прыжки с кувырками и карабкался по верёвке на стену. Это для него были семечки. Его результат оказался лучшим среди его взвода.
- А ты ничего так... – вездесущий спецназовец Зельцер смотрел на немца с уважением, - Крепкий, жилистый.
После прохождения полосы в теле ощущалось приятное гудение, руки налились силой. Вспомнилась учебка и их наставник шарфюрер Альтман. Хороший был наставник. Практически отец родной. Курсанты его очень уважали и любили. Он учил прежде всего думать и оценивть обстановку своей головой. Это потом здорово выручало Петера. Говорят, Альтмана отправили на фронт. Начальству не нужны были умные, начальству нужны были верные.
На стрельбище им выдали оружие. Полноватый сержант ввёл их в курс дела. Основным оружием пехотинца Корпорации была штурмовая винтовка «Соларис» калибра 6,5 мм. Петер слушалл сержанта, с интересом рассматривая своё оружие. Удобное, лёгкое, лежит в руках, словно так оно всегда и лежало, отлично центрованное.
- «Соларис» сконструирован по модульной схеме и поэтому легко разбирается и собирается, - надрывался толстый сержант.
Петер отстегнул магазин, затем поставил его на место. Да, это не Маузер Kar 98. Эта машинка поубойнее будет.
Стрельбы. Вот тут Петер просто оторвался. Прицельное приспособление «Солариса» было настолько совершенным по сравнению с тем, к чему он привык, что у него невольно возникла мысль, мол, как из него вообще можно промахнуться? Излишне говорить о том, что его результат снова оказался лучшим во взводе. Он шутя всаживал пулю за пулей в ростовую мишень стоя, лёжа, сидя, после переката, в движении.
- Ни хрена себе, ты монстр, - спецназовец Халифата бубнил рядом, - Ты, вообще, откуда такой? У вас там что, все такие меткие?
Это несказанно развеселило Петера. Особенно то, с каким выражением лица толстяк–сержант рассматривал превращённую в решето мишень Петера.
Вечером, когда прозвучала команда «отбой», он лежал на койке, стараясь суммировать всё то, что узнал за сегодняшний день. Заснуть не получалось. Слишком сильны были впечатления от всего того, что он увидел и узнал. Со второго яруса свесилась уже знакомая голова:
- Слышь, убивец, ты прикинь, это, ведь, наша последняя ночь на Земле! Слышь, Вестмар, последняя. Вдумайся. Вот, чорт! Может статься, что мы всё это, - он обвёл пространство глазами, - Мы всё это больше никогда не увидим. Это же билет в один конец, практически... ох, что я делаю? Моя бедная мамочка это бы не одобрила.
Завтра с утра их ждал шаттл на орбиту.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)


В шесть часов по всему лагерю слышались звуки сирен. Утренний подъём. В столовой, жуя уже знакомое «буррито», сдобренное по случаю убытия с Земли какой-то очень вкусной пастой растительного происхождения, Ханке посматривал по сторонам на своих будущих сослуживцев. Нельзя сказать, что у кого-то на лицах было написано волнение. Нет, всё происходило буднично, как будто всем предстояло не шестилетнее путешествие в другую звёздную систему, полную неведомых опасностей и тайн, а простейшая командировка в соседнюю область. Улыбки, смешки, сосредоточенное поглощение пищи, негромкие разговоры. Обычное начало дня в обычном военном лагере.
Дальше было построение, перекличка. Военнослужащих разбили на взводы, и на отделения соответственно. У ворот лагеря уже стояли автобусы. Солдаты повзводно размещались в них, и они, негромко рыча, выезжали на дорогу и, набирая скорость, скрывалисб за холмами, оставляя за собой облачка пыли. Солнце уже стояло довольно высоко, а с необъятных просторов дул порывистый сухой ветер, ерошивший волосы на голове Петера. Его и его вчерашнего знакомого халифатского экс-спецназовца распределили в один взвод. Мало того, в одно отделение. И теперь он заметно волновался, крутя головой во все стороны.
Они разместились в автобусе. Петер отметил, что пассажирские кресла тут очень комфортные, можно было откинуться и расслабиться. Его место располагалось у окна. И, когда автобус мягко тронулся и стал выруливать на основную дорогу, Петер повернул голову и принялся смотреть в окно. Хотя, пейзаж за стеклом не отличался разнообразием, и он всё это видел уже вчера, когда ехал сюда, всё же эта пустая холмистая равнина приковывала его взгляд. Мысли текли ровно. В основном они крутились вокруг того факта, что он, по сути, чужак здесь. Вряд ли ему удалось бы вписаться в эту стремительную и сложную реальность. Чужое время, чужая страна, чужая мораль. И сейчас он на пути в другой мир. Какая, собственно, разница? Здесь чужой, там чужой? Пусть там звери, туземцы, ещё какая-нибудь гадость, зато там не будет этих мрачных вездесущих убийц, к которым он чуть было не угодил в лапы. Зато, он будет на Пандоре. Он слегка улыбнулся, вспоминая, как его зачаровали это слово и эти неземные виды из рекламного видео. Когда в супермаркете его арестовывали, он безостановочно повторял, что хочет добровольцем на Пандору. Ему повезло.

Они снова въехали в Денвер. Снова за окном поплыли кварталы, спешащие куда-то людские толпы, разноцветные автомобили. Автобус упорно продвигался, то и дело покачиваясь на поворотах, к своей конечной цели. Ею оказался транспортный узел, где добровольцев высадили и какими-то прозрачными коридорами провели на что-то напоминающее железнодорожную платформу. Там уже стоял их экспресс. Точно такой же поезд Петер видел проносящимся по эстакаде, когда подходил к Денверу. Надо же. Ему определённо везёт: прокатиться на таком экспрессе, это очень интересно.
Такое же уютное кресло. Петер тут же откинул спинку, увидев, как это сделали соседи. Из разговоров вокруг он уяснил, что они едут на побережье океана, где на космодроме их ожидает суборбитальный шаттл. И путь этот займёт около пяти часов. То есть, можно было расслабиться, понаблюдать за бегущими за окном пейзажами или просто поразмыслить над сложившейся ситуацией. Он даже не ощутил, как тронулся поезд. Просто, перрон за окном плавно начал смещаться, мимо медленно проехали стоявшие на платформе сопровождающие чины Корпорации, мелькнула решётчатая ограда, и поезд поплыл среди городских кварталов, проходя примерно на высоте двадцати метров над землёй. В черте города они шли не очень быстро, но вот, за окном промелькнули последние строение, и тут же Петер почувствовал, как скорость движения начала резко возрастать. При этом он не ощущал ни рывков, ни потряхиваний, характерных для железнодорожных поездок, ни шума. Экспресс летел над пустынной равниной, под серо-голубым небом, с одиноко висящими в вышине небольшими облачками. На поворотах вагон слегка накренялся, то и дело они ныряли в тоннели, проделанные в горах, иногда за окном мелькали развалины зданий или города. Их эстакада шла в обход всех населённых пунктов. Возившийся на соседнем кресле неугомонный Зельцер всё-таки притих:
- Вестмар, ты спать будешь? Нет? Тогда разбуди меня, когда будем подъезжать, ладно?

Петер молча кивнул. А его новоявленный однополчанин откинулся на спинку и, закрыв глаза, засопел.
Нет, спать не хотелось. С одной стороны, он всё происходящее вокруг него ощущал кожей, зрением, слухом, а с другой – всё это было настолько нереально, сюрреалистично, что казалось сном. Ещё несколько дней назад он был там. Сейчас он ущипнёт себя, и снова проснётся и увидит знакомые стены их дома на ....штрассе и пожилого Гюнтера, читающего газету, почувствует аромат эрзац-кофе. У него навернулись слёзы. Ничего этого не будет. Он не проснётся. Никогда. Он здесь. И сейчас. А всё это осталось там. Экспресс мягко колыхался, летя по эстакаде. За стеклом проносились холмы, степные равнины, только солнце неподвижно висело в серо-голубом небе. Незаметно для себя Петер задремал под монотонное шуршание и лёгкое качание. Его сон был чутким и рваным, поэтому, когда экспресс начал замедлять свой бег, Петер вынырнул из дремотного состояния, растолкал соседа. Эстакада делала очередной поворот. Петер и остальные уже могли видеть приближающийся космодром. Вдалеке возвышались решётчатые мачты, виднелись чаши параболических антенн, здания серого бетона с многочисленными огромными окнами. Чуть поодаль в небе висел неподвижно огромный угловатый корабль, напоминавший внешним видом платформу с торчащими во все стороны орудийными стволами в подвижных турелях.
- «Титаны», - услышал Петер тихий разговор сзади, - Ишь ты, охраняют.
- Обычное дело, Корпорация всегда ставит один из «Титанов», чтобы прикрыть старт на орбиту, так бывает каждый раз, - ответил невидимый собеседник.

Когда состав, дёрнувшись, остановился, они вышли из вагона на узкий перрон, жмурясь от солнечного света. Всех новобранцев провели в помещение, где располагалась служебная столовая. Там они перекусили теми же самыми «буррито». Всё-таки, это была гадость, но она имела свойство насыщать и начисто заглушала чувство голода. Потом им объвили готовность к посадке. Ханке ожидал увидеть какое-то подобие ракеты. В журналах он читал фантастические рассказы, видел рисунки художников, изображающие межпланетные полёты, но, выйдя на ровное пространство, он узрел огромную машину, огромный самолёт с треугольными крыльями и острым носом. В хвосте машины откинулась аппарель, открывая вместительный трюм. Очень хотелось задать множеставо вопросов, просто раздирало, но все вокруг были молчаливы и сосредоточенны, поэтому Ханке решил не выделяться. Он расслабился и отдался течению событий, влекущего в необозримые дали.
В трюме суборбитального шаттла все расселись на сиденьях, расположенных вдоль бортов. Последовала команда пристегнуться. Петер послушно закрепил эластичные и мягкие ремни у себя на поясе и на груди. По полу и стенам прошла вибрация, снаружи послышался нарастающий свист работающих двигателей. Пол под ногами мелко задрожал. Петер напрягся. Нет, это был не страх, скорее, волнение. Те, кто находился на космодроме, видели, как шаттл грузно поднялся на высоту в несколько десятков метров, неподвижно завис на несколько секунд, втягивая шасси, потом двигатели его начали менять конфигурацию, выстраивая вектор тяги в нужном направлении. Звук двигателей усилился до своего максимума, дрожь постепенно стала стихать, зато появилась перегрузка. Летающая машина перешла в горизонтальный полёт и начала набор скорости. Сколько длился этот бег, он не смог определить, наверное, минут 20-30. Просто, в один прекрасный момент он обнаружил, что ладони его, до этого лежавшие на коленях, висят в воздухе сами по себе. Мимо лица медленно проплыла, кувыркаясь, металлическая пуговица, кем-то до этого обронённая. Он обратился к соседу слева, смуглому худому человеку азиатской внешности:
- Простите, а мы дальше как?
Тот удивлённо уставился на такого странного блондина и с сильным акцентом произнёс:
- Сейчас перейдём в транспланетный экспресс и отправимся на орбиту Плутона. А потом – туда, на Пандору!
- А, понял теперь, спасибо, братан, - Петер рассмеялся, - Чего-то совсем башка не варит.
- Волнуешься, наверное, бывает так.
- Ага, точно, волнуюсь!

Потом им скомандовали поочерёдно отстегнуться и через открывшийся люк перейти в другой корабль. Перемещение в невесомости оставило неизгладимое впечатление. Вначале Петер оттолкнулся слишком сильно, улетел к противоположной стене и сильно стукнулся головой, чем рассмешил всех, кто это видел. Он в панике барахтался до тех пор, пока кто-то, вдоволь нахохотавшись, остановил его беспомощные движения и вкратце разъяснил, мол, братишка, не суетись, и не делай резкие движения, прицелься да оттолкнись слегка. У Петера от своё беспомощности уже выступили слёзы на глазах. Он послушался доброго совета. И победно вплыл в люк одним из последних, сопровождаемый солёными шутками коллег про литовцев-kolkhoznikov.
Салон экспресса был практически идентичен салону поезда, которым они добирались до космодрома. Отличие состояло в наличии поручней, идущих вдоль всех стен. Цепляясь за них, Ханке вполне благополоучно добрался до своего кресла, где и уселся, переводя дух. Лететь предстояло долго. Практически неполные сутки. Часов восемнадцать примерно. Иллюминаторы в это время были закрыты, зато потом створки медленно распахнулись, открывая величественный вид на Землю с орбиты. Скорее всего, для всех это зрелище не представляло совершенно никакого интереса, а Петер глядел через толстое кварцевое стекло, не отрываясь, словно зачарованный. Сквозь гряды облаков, сквозь блеск океанов он пытался узреть знакомые контуры материков. Но, ничего не получалось. Реальная картина сильно отличалась от вида глобуса, к которому он привык. Начала движения он не ощутил. Земной шар практически незаметно стал уменьшаться в размерах и смещаться в сторону. Из-за горизонта блеснул ослепительный луч. Это появилось Солнце. Стекло тут же автоматически заволоклось дымкой, смягчившей нестерпимо яркий и такой тёплый свет родной звезды.

Долгий перелёт сопровождался показом фильмов на большом экране, закреплённом на потолке. Петеру вскоре наскучило смотреть в иллюминатор. Там была неподвижная чёрная баздна с мерцавшими точками далёких звёзд. Несколько раз он отстёгивал ремни безопасности и сплывал к потолку. Хотя, сказать, где пол, а где потолок в таком состоянии он бы затруднился. После упорной тренировки он выработал навык перемещения в невесомости и уже вполне уверенно мог добраться до туалета, не вызывая у своих коллег еле сдерживаемый смех. Из-за своих маленьких приключений он стал чем-то вроде общей достопримечательности. На него обратили внимание. Так как в долгом прелёте делать особо нечего, с ним заговаривали, его приглашали в небольшие компании. Он старался больше слушать, но пришлось на ходу сочинять какие-то истории, когда его просили рассказать о себе и о обстоятельствах, приведших его к решению отправиться на Пандору. Он услышал множество разных историй жизни от людей разных кровей. Общее было одно – неустроенность, вынудившая их решиться на дальнее путешествие. Кому-то понадобились деньги для лечения родных, кто-то влез в огромные долги, кто-то остался одинок и решил повернуть судьбу, чтобы избавиться от болезненных воспоминаний. В какой-то момент они пересекали орбиту Нептуна. Газовый гигант находился в пределах видимости. В чёрной пустоте висел матово-голубой шар, окружённый горошинками-спутниками.
Долгий перелёт подходил к концу. Послышались внешние стуки, шуршания. Затем последовал лёгкий толчок. Это экспресс пристыковался к орбитальной пристани. Снова все поочерёдно отстёгивались и направлялись к стыковочному люку. Далее следовал долгий перелёт по длиннющему коридору-трубе. Петер вылетел из коридора в довольно просторное помещение, залитое голубоватым светом. Вдольвсех стен тянулись маленькие окошки, на поверку оказавшимися окошками криокамер. На входе человек в тёмно-синем комбинезоне с нашивками капитана спрашивал имя каждого, сверялся с записями на листе бумаги и направлял людей дальше к их камерам.
- Вестмар? Так, криокапсула номер 75, дальше...
Петер подплыл к дверце с его номером. Потом к небольшим шкафчикам, на дверуе ондного из которых увидел свои инициалы. Там лежал костюм из мягкой натуральной ткани, напоминающий больничный. Он быстро переоделся, сложил свою верхнюю одежду в шкаф и снова подплыл к своей капсуле. Через несколькор минут рядом с ним оказался человек в белом.
- Ханс Вестмар. Вы готовы?
- Да, - ответил он немного через силу.
Дверца выехала наружу, открывая лежак и пространство внутри.
- Клаустрофобии нет? Впрочем, уже поздно, ложитесь, Ханс.
Петер занял своё место. Человек в белом помог закрепит ремни безопасности, затем вытащил из нутра капсулы тонкие шланги. На конце этих трубок Петер увидал иголки, закрытые пластиковыми колпачками. Член экипажа транспортника сноровисто и умело закрепил на теле Ханке датчики, затем практически безболезненно ввёл иглы в его плоть.Успокаивающе улыбнувшись Петеру, он поградил его по голове, сверился с показаниями на экранчике над капсулой и нажал маленькую кнопку на пульте, висящем у него на поясе. Петер увидал, как по трубкам побежала синяя жидкость, но он ничего не ощутил. Человек в белом продолжал висеть рядом. Внезапно Петер почувствовал сонливость. Он сладко-сладко зевнул и потянулся. Человек улыбнулся и снова погладил его по волосам. Это действовало расслабляюще и было очень приятно. Веки смыкались сами сосбой, перед взором всё плыло. Петер ещё пытался что-то сказать, но сон взял верх. Он еще раз потянулся, а затем повернул голову на бок и мерно засопел. Человек в белом тихонько кивнул, нажал очередную кнопку на своём пульте. Лежак со спящим Петером плавно заехал внутрь криокапсулы, а рядом уже ждал своей очереди очередной пассажир.
Висящий в черной бездне огромный корабль-транспорт медленно отстыковался от пристани, постреливая вспышками маневровых двигателей. Когда он был уже на порядочном расстоянии, включился лазер разгона.
Орбита Плутона была уже далеко. Из сопел транспортного корабля вырвались два ослепительно белых плазменных хвоста. Включились маршевые двигатели, "Иоган Кепплер" входил в фазу разгона.


(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)

АРХИВАРИУС ПОНЕВОЛЕ

С момента жестокого нападения на полицейский участок, так взбудоражевшего весь Денвер, прошло примерно полгода. Ведущееся поначалу весьма активно расследование, постепенно зашло в тупик. Собранные улики прямо указывали, что там действовали не местные бандиты, а какая-то другая сила, наглая и безпощадная. И следы её вели за океан. Но, признать такой факт означало расписаться в том, что на территории, подконтрольной Корпорации, открыто действуют агенты иностранных спецслужб. Действуют чрезвычайно нагло, дерзко и безжалостно. А это могло серьёзно ударить по престижу RDA. Алекс Солсберри был тёртым калачом. Он понимал, что поднимать излишний шум, закатывать истерики и заявлять дипломатические протесты – это означает сотрясать воздух и расписываться в собственном безсилии. В одном из своих еженедельных докладов председателю Совета Директоров мистеру Стивену Дитмайеру он изложил все выводы, сделанные следствием, присовокупил свои предложения по сложившейся ситуации и без особого труда смог склонить босса к решению обойтись без резких движений. Начальник отдела логистики ждал, он затаился подобно коту, выслеживающему мышь. В одной из полицейских операций были ликвидированы несколько уличных грабителей, из банды, долгое время терроризировавшей один из неблагополучных районов. На этих отморозков и свалили всю вину за уничтожение полицейского участка. Сфабриковали нехитрое видео, в прессе и электронных СМИ прошла волна разоблачительных публикаций. Ситуация постепенно нормализовалась, взбудораженное общественно мнение постепенно успокаивалось. Но Алекс ждал. Он понимал, что в расставленные информационные сети рано или поздно должно было ччто-то угодить. Через некоторое время начали поступать сигналы о многочисленных, но очень осторожных попытках нелегального доступа к базам данных вооружённых сил Корпорации. Начальник отдела логистики удовлетворённо потирал руки. Если таинственные недоброжелатели проявляют интерес к Корпорации, значит и у Корпорации была возможность взглянуть на этих недругов поближе. И в один из вечеров клюнуло.

Рабочий день заканчивался, солнце, склоняясь к горизонту, светило в окна оранжевым светом. Солсберри, не глядя, нажал кнопку на пульте дистанционного управления автоматикой кабинета. Стекла огромных во всю стену окон плавно заволоклись тёмно-коричневой дымкой, смягчив тем самым солнечный свет, бьющий прямо в правый глаз хозяина кабинета.
- Шеф, вас вызывает Грозный, - это секретарша. «Милочка», как называет её Солсберри. Наверное, собирается домой уже. Она всегда спрашивает разрешение уйти домой.
- Да, Милочка, давай их мне и никого больше не соединяй.
Экран видеофона моргнул, на нём возникло озабоченное лицо начальника грозненского филиала Корпорации.
- Доброй ночи, Генри, у вас там ночь, вроде как? – попривествовал собеседника Алекс, мельком бросив взгляд на часы.
Да, там уже глубокая ночь. Наверное, раскопали что-то серьёзное, если не поленились выйти на связь посреди ночи.
- Да, сэр, - собеседник выглядел озадаченно и непонимающе, - Вы приказали провести работу по...
- Да, Генри, да, я прекрасно помню, я слушаю тебя, что вам удалось нарыть? – Солсберри вежливо, но нетерпеливо перебил его. Как охотничья собака, почуявшая след, он внутри весь вытянулся и замер.
- Понимаете... – Генри явно пасовал, не зная, с чего начать, - Понимаете, мистер Солсберри, всё это было бы похоже на бред воспалённого сознания, на дешёвую фантастику, если бы не одно но. Я по порядку начну, ладно?

И он начал. Несколько месяцев назад их оперативникам удалось выйти на высокопоставленного сотрудника внешней разведки ВР. Объект охотно пошёл на контакт, с удовольствием принимал мелкие подарки, был словоохотлив и радушен. Постепенно была достигнута нужная степень откровенности. Выяснилось, что само й заветной мечтой генерала была мечта свалить насовсем куда-нибудь за границу с семьёй. Но жёсткие порядки в ВР и постоянный надзор не позволяли ему воплотить мечту в реальность. Это уже была зацепочка. Генри опустил технические подробности, и пояснил, что за обещание поспособствовать в реализации его светлых грёз, генерал согласился раздобыть материалы по операциям внешней разведки в Денвере. Естественно, это стоило денег, больших денег. Помня распоряжение Солсберри не скупиться, Генри выделил внушительные суммы на разработку перспективного источника. И, вот, буквально на днях генерал явился на встречу в условленное место. Он был страшно напуган и встревожен. Да, он раздобыл материалы, возможно, не всё, но то, что удалось ему достать. Он постоянно озирался, потел, вытирая лоб платком, и находился в степени крайнего нервного возбуждения. В общем, за свои услуги он требовал внушительную сумму и немедленно переправить его с семьёй за границу. Ещё немного, и с ним бы произошла истерика. Выяснилось, что интересующий нас вопрос был настолько засекречен, что даже знание о нём было смертельно опасно. И теперь они идут по его следу, и ему угрожает опасность. Поняв, что медлить нельзя, оперативники выполнили всё необходимое. Генерал передал информационный носитель и был в то же вечер вместе с семьёй тайно переправлен в Литву.
- Вы изучили материал? – вопрос был задан в лоб
- Я посмотрел это, сэр, - Генри говорил неуверенно. – Я не знаю, что сказать. Но наш источник… Вряд ли человек так будет волноваться из-за каких-то небылиц, а с другой стороны… Я… Я не знаю, мистер Солсберри.
- Хорошо. Я вас понял. Материал готов к передаче?
- Да, сэр, по закрытому каналу, как вы и приказывали.
- Хорошо, Генри. Все ваши сотрудники, и вы тоже, естественно, будете вознаграждены соответствующим образом за проделанную работу. И, да, я требую соблюдать строжайшую секретность.
На экране компьютера вспыхнул и замигал красный огонёк, указывающий на передачу по закрытому каналу. Пискнул сигнал окончания приёма. Алекс какое-то время медлил, непонятно чего опасаясь. Он хрустнул пальцами, протянул руки к клавиатуре и в нерешительности отдёрнул назад. Стало боязно от чего-то. Но уже через секунду он взял себя в руки и решительно приступил к работе.

Поступившая информация представляла собой сканы бумажных документов и их переводы, выполненные сотрудниками филиала. Сами документы представляли собой внутренние отчёты службы внешней разведки и другие рапорты и донесения более чем столетней давности. В них шла речь о спецоперации НКВД по поиску неких «Рыбака» и «Наследника». И были ещё документы из архива организации «Анэнэрбе». И чем больше Алекс вчитывался, тем больше его охватывала нервная дрожь.
- Мари, сегодня мы работаем ночью! – срывающийся голос шефа и то, что он назвал её по имени, прямо указывало на то, что заваривается чрезвычайно серьёзное дело.
Секретарша дисциплинированно ответила:
- Да, босс, - затем, обречённо вздохнув, убрала в стол дамскую сумочку, которая уже нетерпеливо ждала своей минуты на рабочем столе.
А Солсберри всё читал и читал. Через час он попросил сделать ему кофе. Секретарша исполнила просьбу. Шеф даже не взглянул на неё, когда она поставила ему на стол чашку с ароматным напитком. Как только она удалилась, Алекс набрал номер мобильного телефона своего приятеля Джереми Хартвуда.
- Привет, Джей, ты ещё в офисе?
- Да, вот, уже домой собираюсь. А что?
- Слушай, мне позарез нужно от тебя, чтоб ты поднял всё, что сможешь по теме «Анэнэрбе».
- Эти динозавры? – сомнение в голосе Хартвуда составляло процентов 90 всего эмоционального оттенка, - Да и поздновато уже… До завтра подождёт?
- Джей, послушай…, пожалуйста. Это связано с тем делом, помнишь, ты мне слил полгода назад инфу про агентов? Помнишь? Слушай, всё гораздо серьёзнее, чем я ожидал. Послушай, Джей, - голос Алекса стал умоляющим, - Пожалуйста,
- Ну, хорошо, - согласился Хартвуд, - Я поищу сейчас. С тебя коньяк.
- Замётано! – Солсберри расцвёл, - В ближайшие выходные жду тебя и всех твоих!

Он снова уставился в экран. Потом вспомнил о кофе. В два глотка он опустошил чашку и вернулся к изучению документов. Из всего прочитанного стал постепенно складываться образ совершенно невероятного проекта. Если он всё понимал правильно, агенты Восточной России искали здесь в Денвере некоего человека. Этот человек имел какое-то отношение к той самой поисковой операции НКВД полуторавековой давности. Этот человек был немцем, но... Тут Алекс откинулся на спинку стула и поморщился. Он почувствовал, что сбился с мысли. Похоже, шла разработка какой-то тайны. Но, какая связь между НКВД, «Аннэнэрбе» и каким-то немцем? Что-то явно не состыковывалось. Он открыл папку с отчётами о нападении на полицейский участок, вновь пробежался глазами по сканам. Отсутствовало связующее звено. Агенты явно напали на след этого немца, а потом он словно в воду канул, активность Восточно-Российской разведки в Денвере упала до минимума. Солсберри встал, задумчиво постучал пальцами по столу, затем отошёл к широкому окну. Перед ним раскинулся вечерний Денвер, мерцающий разноцветными огнями рекламы, шумящий, шкворчащий в своём безостановочном кипении. С высоты 57-го этажа людей видно не было, по улицам двигались огоньки автомобилей. На фоне угасающего горизонта он увидел тёмный силуэт плывущего «Титана».
Компьютер едва слышно пискнул. Это Хартвуд прислал информационный блок. Солсберри бросил ещё один взгляд на разноцветные огни и вернулся к столу. Приятель постарался на славу. Он раскопал множество документов, свидетельств, фотодокументов по интересующему Алекса вопросу. Перелопачивать всё это можно было в течение нескольких суток, если делать это непрерывно. Поэтому Алекс сразу же дал команду машине отсортировать и выдать всё, относящееся к Кёнигсбергу. Компьютер выдал внушительное количество документов. Алекс почесал макушку и принялся просматривать их один за другим. Через пару часов он почувствовал, что проголодался и попросил секретаршу заказать еду из оного из близлежащих ресторанов.
- И, Мари, на свою долю тоже не забудьте взять. Нет, милочка, я угощаю, я заставил вас работать сегодня ночью, позвольте уж мне немного подсластить эту горькую пилюлю.
Наскоро перекусив, он возобновил свою работу. Свет в кабинете он немного убавил, чтобы не напрягать глаза.

На экране чередовались отчёты о множестве экспериментов, как научных, так и совершенно шарлатанских. Он явно почувствовал дыхание той эпохи, эпохи железного романтизма и великих начинаний. Эпохи, когда нематериальные вещи пытались поставить на службу государствам наравне с вещами материальными; эпохи, когда натиск танковых клиньев подкреплялся оккультными заклинаниями и обрядами в тайных лабораториях.
Ближе к двум часам ночи перед воспалённым взором начальника отдела логистики мелькнула фамилия Ханке. Короткий отчёт повествовал о начале работ по изучению вихревого двигателя Шаубергера и перспектив его применения в Люфтваффе. Из другого документа он уяснил, что с Гюнтером Ханке в данных исследованиях принимал участие его сын Петер Ханке, демобилизованный с фронта. Алекс сделал паузу, затем снова залез в информацию, присланную из Грозного. «Рыбак» и «Наследник». Труп «Рыбака» был найден. «Наследник» пропал без вести. Осталась только его фотография с таинственной надписью “us 2149”. 2149!!! Он схватился руками за голову, стараясь собрать в кучу внезапно ставшие такими непослушными мысли. Солсберри запросил информацию по двигателям Шаубергера из базы данных Корпорации и нетерпеливо потирал ладони, пока машина выполняла команду. Так... Сам Виктор Шаубергер скончался в середине пятидесятых годов ХХ столетия после отказа от приглашения американцев поработать на них. Ну, да, отказы от таких предложений могут существенно подорвать здоровье, это точно. Так... Побочные эффекты работы вихревого двигателя... Так... Генерирование сильных торсионных полей, ну, да. Торсионные поля не существуют, да-да, конечно, не существуют, ога, не зачем будоражить непосвящённые умы... Так... Гипотетическое влияние на структуру пространства-времени... Что за чушь? Неужели???

Алекс снова откинулся на спинку стула и какое-то время сидел так, уставясь слепым взором в потолок. Предположение было слишком нелепым, слишком фантастическим, чтобы в него можно было поверить. Но оно подтверждалось абсолютно неиллюзорными действиями заморской разведки в Денвере. В последние полгода отмечался небывалый приток добровольцев из Восточной России в вербовочные пункты Корпорации. От желающих отправиться на Пандору не было отбоя. Все вектора сходились в одну точку. «Наследник», он же Петер Ханке. Этот человек был ключевой фигурой в поисках утерянной лаборатории. А в этой самой лаборатории находился действующий прототип устройства, которое можно назвать варп-генератором. И он понял, где искать этого человека.
Дремавшую на своём месте секретаршу разбудил шорох. Она встрепенулась и открыла глаза. Перед ней стоял босс, его взгляд блуждал. Секретарше на секунду стало страшно, потому что это был взгляд маньяка.
- Мари, мне нужны данные по вербовочным пунктам в Денвере на такое-то число. Имена и фамилии кандидатов, имена и фамилии сотрудников, оформивших им документы. Пожалуйста, Мари, сделайте это как можно быстрее.

Ковальски проснулся от резкого звонка в дверь.
- Какого чорта? Кого принесло в такую рань?
Часы высвечивали 04:48.
Полусонный он подошёл к входу и взглянул в экран видеодомофона. За дверью находились два человека в одинаковых костюмах, одинаково безликие. На лацканах блестели маленькие эмблемы отдела логистики RDA. У Ковальски похолодело внутри. Дрожащими руками он отпёр замки и распахнул дверь. Ему ткнули в лицо удостоверением, дали 10 минут на сборы. Через 20 минут он и «Пердун» (такой же невыспавшийся и напуганный) стояли перед входом в кабинет начальника отдела логистики. Двери бесшумно распахнулись.
- Входите, босс ждёт вас, - в спину им бросила секретарша.
Они вошли на ватных ногах и остановились. За длинным столом тёмного дерева сидел человек. Его удлинённое лицо обрамляли светлые волосы. Человек что-то писал на листе бумаги, совершенно не обращая внимание на вошедших. Вскоре он закончил писать и поднял голову. На посетителей уставились холодные голубые глаза. Это был всемогущий Алекс Солсберри, всевидящее око и карающая длань Корпорации в одном лице.

- Вы, Ковальски и Слейтер, вы дежурили на четырнадцатом пункте в ночь на …. число, - полуутвердительно начал Солсберри.
- Да, сэр, - дрожащим голосом ответил Ковальски.
Он пока что совершенно не понимал, зачем их подняли и привезли сюда. Но чутьё подсказывало, что отнюдь не для того, чтобы похвалить или наградить, и от этого становилось очень неуютно. Слейтер хотел что-то сказать, но от волнения ему перехватило горло. Он коротко всхрапнул и закашлялся.
- Тогда расскажите мне о кандидате по имени Ханс Вестмар, - так же холодно прозвучало из-за стола.
«Пердун» с ненавистью покосился на своего сослуживца и мелко задрожал. Ковальски облизнул внезапно высохшие губы и, едва сохраняя внешнее спокойствие, осведомился:
- Да, сэр, я его помню, что вы хотите услышать?
- Всё, - последовал короткий приказ.
Уоррент-офицер принялся сбивчиво рассказывать всё, тактично не упоминая про обнаруженный в крови кандидата пентал. Он описал внешность, физические кондиции, речь и особенности состояния кандидата Вестмара. Слейтер подобострастно поддакивал и вставлял разные поясняющие замечания. Начальник отдела логистики слушал рассказ Ковальски, направив взгляд куда-то в сторону. У него тоже было чутьё. И он отчётливо улавливал некую недосказанность. Эти двое явно нуждались в сильной встряске, и он решил форсировать ход беседы. Солсберри поднял правую ладонь, прерывая Ковальски на полуслове:
- Значит так, я два раза не повторяю! Если я сказал всё, это значит всё! Если не хотите рассказывать мне, вам придётся рассказывать другим людям!

В обществе ходили упорные слухи о загадочном «минус десятом» уровне. Там, по мнению распространителей этих басен, находились камеры и оборудование, предназначенное для ведения допросов с пристрастием. Молва глухо расписывала жуткие приборы: электрогенераторы с клеммами для подключения к чувствительным местам на человеческом теле, «сыворотки правды», после применения которых человек превращался в клинического идиота с капающей изо рта слюной и глупой улыбкой на лице, «испанский сапог», в конце концов, и много чего ещё, одно страшнее другого. Естественно, Солсберри был в курсе всех этих домыслов. Но, философски рассудив, что всё, что ни делается, всё к лучшему, он решил не тратить силы и средства на оправдания, а использовать молву на пользу своему делу. В реальности десятый подвальный уровень представлял собой склад запасных деталей и комплектующих для генераторного блока штаб-квартиры Корпорации. Там было мрачно, пыльно, как в самом заурядном складском помещении. Но там не было тех ужасов, о которых шептались недоброжелатели Корпорации. Тем не менее, туманный намёк, скрытый в словах начальника логистики произвёл ошеломляющий эффект: у Слейтера подкосились ноги, он упал на колени, а Ковальски побледнел и забормотал:
- Простите, сэр, простите великодушно, мы скрыли одну деталь, мы посчитали это маловажным, простите, сэр…
Затем Алекс услышал про реальные результаты анализа крови, про желание получить бонус, про странные ответы кандидата на вопросы…

Он с брезгливостью и отвращением смотрел на потевших и бледневших прохиндеев.
- Значит, вы пошли на фальсификацию результатов медицинских анализов? Вы осознанно совершили подлог? – постепенно закипая, вопрошал Солсберри, - Вы, вообще, осознаёте, что натворили?
Он вперил взгляд своих бешеных глаз в их лица.
- Вы знаете, сколько стоит транспортировка одного человека на Пандору? – вкрадчиво поинтересовался он, - Не знаете, умники?
Он назвал цифру.
- Даже, если вас всех продать на органы, этого не хватит! Надо будет ещё три поколения ваших выблядков на фарш пустить, чтоб хоть как-то компенсировать убытки! – он в ярости хлопнул ладонью по столу.
Несчастные вербовщики стояли ни живы, ни мертвы. Ковальски старался дышать через раз, а Слейтер еле держался, чтобы не грохнуться в обморок.
- Вы отправили туда заведомо негодного кандидата!
«Дебилы!!» - хотелось крикнуть ему и запустить в них чем-нибудь тяжёлым, а потом сбить в кровь кулаки об их тупые рожи. Всё же он взял себя в руки. Таинственного путешественника во времени упустили. Ярость ушла, осталась только едкая досада. Алекс закрыл ладонью лицо, изобразив, таким образом, популярнейший жест, известный под именем facepalm. Транспорт невозможно развернуть, оставалось только ждать, когда он доберётся до цели, и ждать, когда он прибудет обратно. Возможность обладания уникальной технологией совершенно беспощадно отодвигалась на 12 с лишним лет. И всё это по милости двух… двух… Алекс даже не мог подобрать нужное слово, чтобы охарактеризовать поступок тех, кто, едва дыша, ожидал решения своей участи. Сделав несколько ровных вдохов-выдохов, он немного успокоился, потом снова обратил внимание на стоявших Ковальски и Слейтера.
- Вот что. Вы допустили грубейшее нарушение. Вы должны понести за это должное взыскание. Вы заслуживаете утилизацию! – Солсберри строго посмотрел на провинившихся, - Но, это не возместит и малой части понесённых нами убытков. Поэтому, я принял другое решение.
Он выдержал паузу.
- Завтра вечером вы оба отправляетесь на Цереру-8. На 5 лет. Вам ясно?
Те кивнули:
- Да, сэр.

Церера-8 представляла собой небольшую горнодобывающую базу на астероиде, сплошь покрытом стокилометровой толщей льда. Именно его там и добывали. Пресная вода является ценным стратегическим ресурсом. Условия на Церере весьма суровые, пейзаж однообразный: бесконечные тоннели в толще льда, громадные механические резаки добывающих роботов, груды готовых к отправке ледяных брикетов.
- Если отзывы о вас будут положительными, у вас будет шанс вернуться. Если нет, будете работать там и дальше. А теперь убирайтесь с глаз моих долой. И, если я узнаю, что о нашем разговоре кто-то из вас проболтался, он не доживёт до вечера, я гарантирую это.
В голосе Солсберри зазвучала угроза. Он почувствовал, что снова начинает закипать, эта злоба явно требовала выход. Вербовщики вышли из ступора и, ещё не веря в своё счастье, попятились к дверям. Последним выходил Ковальски.
- Сэр, разрешите мне задать вам вопрос? – Ковальски уже открыл рот, чтобы спросить, но тут же резко отпрянул назад, захлопывая дверь. С другой стороны в неё врезался увесистый фолиант, до этого тихо-мирно лежавший на рабочем столе шефа отдела логистики. Это Алекс всё же дал волю своим чувствам. Что хотел спросить Ковальски, так и осталось неизвестным.
В принципе, уже можно было не спешить. Транспорт «Иоганн Кепплер» полгода как на пути к Пандоре. Солсберри указательным пальцем устало ослабил узел галстука, затем откинул спинку кресла и моментально задремал. Днём надо будет выяснить ещё кое-какие моменты, прежде чем принимать решение. Его верная помощница и секретарша заглянула в кабинет, увидала спящего шефа и вернулась на своё место, тихонько прикрыв дверь, чтобы не нарушить покой отдыхавшего. Через минуту статус Солсберри в информационной сети Корпорации поменялся с «Онлайн» на «Не беспокоить».

Днём состоялся короткий разговор между Алексом Солсберри и начальником научного отдела. Алекса интересовали несколько вещей. Первое, можно ли, не размораживая у Пандоры, продержать человека в криокамере, а потом отправить его обратно? Второе, если у человека на момент погружения в криосон в крови присутствовали следы пентала, каковы возможные последствия?
Ответы не вселяли оптимизм. Долгое пребывание в криосне не сулило ничего хорошего. Скорее всего, после разморозки человек в лучшем случае бы превратился в растение. Наличие же следов пентала могло послужить причиной глубоких провалов в памяти после пробуждения.
Образно говоря, следующие 13 лет можно было «курить бамбук».
Остаток рабочего дня был безнадёжно испорчен. Солсберри приказал верной помощнице никого пускать к нему. До самого вечера он сидел за своим столом, растрёпанный, взъерошенный, в расстёгнутой до пояса рубахе. Перед ним на столе стояла ополовиненная бутылка текилы, где-то под ногами позвякивала ещё одна, пустая. В конце рабочего дня во все вербовочные пункты Корпорации полетел секретный циркуляр. Он предписывал по максимуму отсекать кандидатов из Восточной России. Объявлять мораторий было нецелесообразно, потому что это бы привело к резкому охлаждению отношений между Денвером и Грозным. Но максимально затруднить проникновение шпионов и диверсантов в ряды войск было вполне реально. Мари помогла Алексу добраться до дома, уложила его в койку и осталась с ним. Она – очень хороший секретарь, ответсвенный работник Корпорации, и просто, уважает своего начальника и заботится о нём. Даже, когда рабочий день уже закончен.

(продолжение следует...)

[Падре]

(продолжение)

НОВОЕ НЕБО

Из чёрной глубины межзвёздного холода стремительно вынырнула серебристая стрела. Транспорт Корпорации ISV«Иоган Кеплер» выходил на орбиту Полифема, светя докрасна раскалёнными охладителями. Уже был проведён контрольный сеанс связи с «Адскими Вратами». База ответила. На Базе ждали пополнение. Вот и Пандора. Издали она казалась горошиной на фоне лазурной громады газового гиганта. Теперь же внизу проплывали гряды облаков, закручиваясь в воронки циклонов, свет местного солнца бликами сверкал на поверхности морей. Казалось, там внизу бурлил неистовый и могучий водоворот жизни дикой, необузданной в своём первозданном великолепии. Командир бодрствующей смены дал бортовому компьютеру задание проверить всю криосистему. После почти шестилетнего перелёта техника работала безупречно.
- Объявляется десятиминутная готовность. Персоналу занять свои места согласно распорядку, - прозвучал его приказ по громкой связи.
Он украдкой перекрестился, выдохнул и отдал компьютеру команду «Пробуждение». В сотне криокапсул одновременно щёлкнули реле. Когда температура достигла нужного значения, ожили насосы, которые погнали по прозрачным трубкам жидкость. В сотню замерших человеческих тел капля за каплей потекла жизнь.

Тьма. Сознание было или не было. Скорее, какая-то его часть совершенно безучастно наблюдала за происходящим. Тьма? Может быть, нет. Может быть там, по ту сторону тьмы что-то было? Да, определённо было что-то. Тьма стала рельефной. По всему телу (оказывается, у него есть тело) прошла волной судорога. Вместе с этой судорогой контуры во тьме проступили ещё яснее. Потом возникла картинка, словно на фотобумаге при процессе проявки. Он резко втянул воздух, ударивший его в свод носоглотки. Скосил глаза налево, направо. Вернулось цветоощущение. Удалось пошевелить пальцами. Повсюду голубой свет. Кто он? Где он находится? Он сглотнул и облизнул губы, хотелось пить. Над его лицом – небольшое окошко, он лежит в замкнутом коробе, но клаустрофобии нет, потому что его приятно обдувает чуть прохладный поток воздуха. Он попытался поднять левую руку. Поднял, а она так и осталась висеть на том же месте вместо того, чтобы обессилено упасть. Невесомость. Какая-то смутная картинка мелькнула в памяти. Внутри едва слышно щёлкнуло. С лёгким жужжанием он выехал в освещённое широкое пространство. Возле него тут же зависла фигура в белом.
- Как вас зовут? Скажите ваше имя! – лицо с маской, оставлявшей открытыми только глаза, приблизилось к его лицу.
Он понял вопрос, но не смог сразу ответить. Лишь напряжённо морщил лоб и шевелил губами. Вспомнил!
- Ханс Вестмар!
Фигура в белом удовлетворённо кивнула головой и пощупала пульс на руке. Затем ловко одним движением отсоединила трубки и отстегнула ремни, которые плотно удерживали его в лежачем положении.
- Пить, пожалуйста…
У его рта тут же оказался пластиковый патрубок. Он жадно ухватил его губами и с невиданным наслаждением сделал четыре глубоких глотка. Неужели простая вода может быть так восхитительна? Он откинул голову и блаженно прикрыл глаза. Жажда утихла, а тело всё ломило, словно после непосильной изнуряющей физической работы.
- Ваши вещи в персональном шкафчике, - висящий в невесомости человек указал рукой наверх, - Потихоньку готовьтесь, высадка через два часа.
Сказав это, человек полетел дальше. А Ханс принял сидячее положение и осмотрелся. Память возвращалась. Он помнил это огромное, залитое голубоватым светом помещение.

Сейчас из своих капсул выехали все пассажиры, деловито сновали от одного пассажира к другому члены экипажа в белых комбинезонах, проверяя пульс, давление и общее состояние. Он вспомнил. Он вспомнил, кто он; он вспомнил своё настоящее имя; он вспомнил, откуда он родом; где он находится в данный момент, и что привело его сюда. Практически всё. Наверное, всё…
Тело вспомнило навыки перемещения в невесомости. Слегка подташнивало, но ему сказали, что это нормально. Он, зависнув возле своего ложа, не спеша одел новенький камуфляж в голубовато-салатовых тонах, нацепил высокие шнурованные ботинки, из глубины шкафчика осторожно вытянул автоматическую винтовку и пояс с подсумками. Пассажиры тоже перемещались, одевались, сновали в пространстве, один за другим переходили в посадочный модуль с очень знакомым для слуха Ханса (на самом деле, он – Петер, но Петер остался на Земле в другом месте и другом времени, Петера больше нет. Отныне он – Ханс) названием «Валькирия». Несколько щелчков замками ремней, и вот он уже плотно влип телом в кресло, а рядом слева и справа такие же, как и он. О, майн Готт, снова рядом этот... Из Халифата. Он мысленно чертыхнулся. Ну, что он прилип к нему? Он что, мёдом намазан? Или он гомосексуалист, а на меня запал? Пусть только попробует... У каждого рядом – оружие, на поясе в подсумках запасные магазины. Им сказали, что обстановка там неспокойная, нужно быть всегда наготове. Даже при первой посадке. Сурово, всё-таки. Слышались негромкие разговоры. Потом кто-то довольно отчётливо произнёс:
- Послушайте, парни, а, ведь, прошло почти шесть лет. Шесть лет там на Земле, дома… Они нас провожали, а что с ними теперь?
Все разом смолкли. Стало очень тихо. В этой тишине послышался шорох и тихий скрежет снаружи обшивки. Шаттл отстыковывался и разворачивал свой острый нос в сторону лазурно-зелёного шара. «Валькирия» неподвижно зависла на полминуты, а затем пальцы командира, пробежавшись по кнопкам на панели управления, задали двигателям ускорение. Крылатая машина, набирая скорость, нырнула в плотную атмосферу планеты, где ватными комками и пенными бурунами проплывали облака.
Через минут десять сильно затрясло. Концы крыльев «Валькирии» раскалились и оставляли за собой зметный след в плотной атмосфере. Первый пилот поймал чёткий сигнал пеленга Базы, начал сбрасывать скорость, а затем по громкой связи отдал приказ:
- Внимание, всем надеть экзокомплекты, посадка через пять минут.
Все разом зашуршали, завозились. Ханс тоже достал свою прозрачную маску, натянул её и, как учили, открыл снизу маски маленький крантик. С громким пшиком внутрь ударила струя воздуха, вытесняя через клапан предыдущее содержимое. Маска оказалась лёгкой, не стесняющей движения, не закрывающей обзор. Дышалось легко. Он помнил, им рассказывали, что местная атмосфера совершенно непригодна для дыхания. Прожить без маски можно было не более четырёх минут. Ещё плюс к этому сильная радиация, периодические электрические разряды огромной мощности. Да, скучать явно не придётся.
Ошутимо толкнуло в пол. Они сели. Ханс почувствовал необъяснимое волнение: сейчас он вступит на поверхность другой планеты.
- Встать, приготовится к выходу!
Спешно отстегнув ремни, он присоединил магазин с патронами к «Соларису» и встал, держа оружие напреревес. С гудением аппарель пошла вниз открывая путь яркому свету снаружи. Волна плотного, теплого и очень влажного воздуха пробежала по прибывшим. Ханс ощутил, как него кожа заметно увлажнилась, шея покрылась испариной.
- Первый пошёл, остальные - за ним! Пошли-пошли-пошли!

Он бежал по наклонной поверхности, жмурясь от яркого света. Бежать было трудно, воздух оказывал ощутимое сопротивление, словно навстречу дул ветер. Сбежав с аппарели, он огдяделся на бегу. Обширная асфальтированная площадка, поодаль стоят странные летательные аппараты, напоминающие микки-маусов с опущенными ушами, слева и справа через равные промежутки солдаты с оружием наготове подгоняют бегущих:
- Живее, живее, не задерживайся, давай-давай!
Он украдкой взглянул вверх. И изумлённо застыл, увидев совершенно фантастический вид: в лазурном прозрачном небе на половину небосвода раскинулась голубая сфера планеты-гиганта. Однако, он любовался этим всего лишь долю секунды, ибо тут же в спину его невежливо ткнул бегущий за ним:
- Чего встал-то?
Он побежал дальше. Их путь лежал к приземистому, ограждённому решётчатой изгородью, серому зданию с очень узкими щелями окон. Подбежав, они остановились.
- В две шеренги становись!
Они быстро построились.
- Так, раз, два, три, четыре, пять, напра-во! Шагом марш!
Первые десять человек вошли в шлюзовую камеру.
Ханс, пользуясь паузой осмотрелся. Сопровождающие их солдаты то и дело поглядывали на небо. Повернв голову, он увидал другие здания неподалёку, такие же приземистые, крепкие. Да, именно эту картину он видел тогда мимоходом на большом экране в Денвере. Шесть лет назад. Тогда это всё выглядело идиллически. А сейчас он заметил на крышах зданий укреплённые точки с торчащими в небо стволами то ли автоматических пушек, то ли пулемётов. Он плотнее перехватил свою винтовку. Почувствовав лёгкий толчок в спину, Ханс полуобернул голову. Его прилипала-Зельцер испуганно указывал глазами куда-то наверх на стену. Ханс проследил взглядом и увидал на высоте примерно трёх-четырёх метров многочисленные следы от пуль.
- Следующие десять, марш!
Ещё одна группа проследовала внутрь. Всё увиденное подтверждало его уверенность в том, что спокойная жизнь закончилась. Зенитные точки, постоянные оглядки на небо. Оно, несмотря на свою зачаровывающую красоту, тут являлось постоянным источником опасности. А отметины на стене указывали на то, что... Он немного запутался, опасаясь самых наихудших предположений.
- Следующие десять, вперёд, марш!
Настала их очередь. Они спешно зашли в небольшое помещение шлюза, за ними захлопнулись створки герметичных дверей, раздалось шипение воздуха. Вскоре на стенке красный огонёк сменился зелёным, распахнулись внутренние двери. Они вошли и очутились внутри здания. Там их уже поджидали. Маски можно было снять.


(продолжение следует...)

[Bolo]

Наконец-то дождались!

[Martian]

Очень интересно!
Хотя шпионские страсти - не особо люблю, но тут... Очень интересно.
Петер-Ханс молодец, его и пентал не взял!

Только ошибки у тебя, Падре, есть.

[Падре]

Martian, Bolo, спасибо.
Шпионско-детективная линия здесь играет роль резервной ветки или потенциала для дальнейшей разработки. Если будут идеи, вдохновение и прочие составляющие. Это версия 1.0, поэтому ошибки есть и будут грамматические стилистические, исторические. Ещё не отшлифовано и не сведено окончательно. Причина - очень сложная житейская ситуация в данный момент. Но есть тенденция к нормализации.

[Martian]

Падре, - понимаю.

Кстати, в плане ненормативной лексики - вот с этой фразой что делать? Могу я просто отредачить.

Скрытый текст

- Даже, если вас всех продать на органы, этого не хватит! Надо будет ещё три поколения ваших выблядков на фарш пустить, чтоб хоть как-то компенсировать убытки! – он в ярости хлопнул ладонью по столу.

[Падре]

Martian (16 марта 2011 - 14:28) писал:

Кстати, в плане ненормативной лексики - вот с этой фразой что делать? Могу я просто отредачить.

Без проблем. Делай, как сочтёшь нужным.

[Падре]

(продолжение)


Снова скомандовали построение, они подождали, пока вошли все остальные. Внутренее пространство, куда попал Ханс со товарищи, представляло собой просторную рекреацию с низким потолком, без окон, ярко освещённое находящимися на потолке светильниками. Белые стены вызывали больничные ассоциации. Нельзя было сказать, что Вестмар чувствовал себя уютно в этом месте.

Перед строем медленно прохаживались несколько человек в камуфляже с капральскими нашивками, чуть поодаль переминался с ноги на ногу офицер со списком в руке. У каждого из них на поясе помимо фильтр-коробки висела открытая кобура с тяжёлым пистолетом. Обратив на это внимание, Ханс внезапно ощутил, что рюкзак, который перед погрузкой в шаттл получил каждый военнослужащий, не давит сильно на его плечи. Хотя должен был бы, учитывая массу всего того, что там находилось (запасная пара высоких ботинок, комплект первой медицинской помощи, комплект нательного белья, моток синтетического страховочного троса с карабинами и креплениями из лёгкого и очень прочного сплава, запасная фильтр-коробка и так далее). Он незаметно приподнялся на мысках и снова опустился. Да, действительно, это движение далось ему очень легко. Гравитация на Пандоре заметно слабее. Вот, последнние десять солдат спешно вошли и присоединились к строю. По помещению прошла заметная волна резкого и острого запаха. Это прибывшие принесли внутрь следы пандорской атмосферы в складках формы. Волна запаха прошла и быстро исчезла. С потолка доносилось мерное гудение вентиляторов. Это работали системы фильтрации и контроля за составом воздуха внутри здания.
- Становись!
Строй заволновался и мгновенно затих.
- Равняйсь! Смирно!
Вперёд выступил офицер со списком:
- Я - лейтенант Родольфо Кабретти. Командир третьего взвода. Сейчас вы будет распределены по своим подразделениям. Я называю фамилии, и вы выходите из строя.
Он заглянул в список и зачитал несколько имён. Названные вышли из строя на два шага и повернулись кругом.
- Ваш командир отделения - старший капрал Иошида Кадзуми. Напра-во! Шагом марш. Принимайте личный состав, господин старший капрал.
Звучали разные фамилии, причудливо звучащие или же более-менее знакомые, наверное, все народы Земли были представлены тут.
- Рядовой Вестмар!
- Я! - инстинктивно откликнулся Ханс. Тело вспомнило прежние навыки, он даже толком опомниться не успел, а уже стоял лицом к остальным.
- Рядовой Зельцер!
- Я! - пискнуло в строю.
"О, Боже, это моё наказание... Я с ним в одном отделении..." Ханс заметно погрустнел.
- Рядовой Возняк!
- Я!
- Направо! Ваш командир - капрал Василий Гадякин. Шагом марш!
Ханс, Зельцер и ещё один рядовой синхронно сделали поворот направо, строевым шагом подошли к щуплому, жилистому белобрысому человечку с торчащими ушами и рябым лицом .
- Смирно! Вольно. Я - ваш непосредственный командир. Звать меня - Гадякин Василий Константинович. Можно просто Василий Константинович. Можно ещё проще - господин капрал. Отныне вы в моём отделении. Запомните, третий взвод, второе отделение. Повторяю, я – ваш непосредственный командир. Вон тот лейтенант-итальянец - ваш прямой командир, он командует нашим взводом. Понятно? Все поняли? За мной, девчонки. Я отведу вас в наш кубрик, - капрал Гадякин критически осмотрел пополнение.

Он был на голову ниже Ханса, но живее и подвижнее. "Ох, и насмотрелся я на вас в своё время!" - примерно такие думки пронеслись в голове немца, и в тот же момент что-то неприятно и очень болезненно кольнуло в сознании, что-то такое, что невозможно поймать. Ударило и мгновенно ушло. Капрал тоже задержал взгляд на лице рослого Ханса дольше обычного:
- Из Литвы? Немец? По-русски говоришь? Нет? Хм. Ладно. Познакомишься с моим Фрицем. Он давно по родной речи соскучился.
Капрал ещё раз пробежался взглядом по новобранцам и кивнул:
- В колонну по одному становись. Нале-во! Шагом ма-а-а-арш!
Они направились во внутренние помещения. Как Ханс понял, это был казарменный блок. В отличие от предбанника, здесь стены были окрашены в оливковых тонах. То и дело на стенах он замечал плакаты с огромными буквами "ATTENTION!" и изображёнными на них военнослужащими. Плакаты призывали быть постоянно начеку. Буквально на каждом углу встречались прозрачные шкафчики с резервными экзокомплектами. Освещение не резало глаза, светильники на потолке давали мягкий, рассеянный свет, слышалось тихое гудение вентиляции. Навстречу попадались деловито спешащие куда-то солдаты, офицеры. Капрал на ходу небрежно козырял, отдавая честь. Из полуоткрытых дверей доносились звуки радиопереговоров, шипение помех, шаги и лязг металла, через щели лилось таинственное голубое свечение. Он потом узнал, что это такое. Экраны компьютеров давали такой отсвет.

Надо, забегая вперёд, сказать, что Хансу стоило немалого труда овладеть навыками работы на этих машинах. Но трудно было только в первый раз. Весь интерфейс и конструктивные особенности были построены на логичных и интуитивно понятных принципах. Никто особо не удивился такому неумению, поскольку Великое Княжество Литовское традиционно не находилось в авангарде разработки новых технологий и передовых исследований, с успехом лидируя в других сферах. Вот, и рядовой Вестмар, сперва не знавший с какой стороны подходить к прозрачным экранам, в скором времени превратился в страстного любителя лишнюю свободную минуту посидеть и почитать разные инфоблоки, благо, этого добра в Сети базы было навалом. Это позволило ему в сжатые сроки более-менее разобраться в запутанной политической и экономической ситуации на Земле. Узнанное его, прямо скажем, совсем не обрадовало. Мир раздирали противоречия и конфликты. Вопросы решались преимущественно силовыми методами. Заключались и распадались мыслимые и немыслимые союзы и альянсы. Вчерашние союзники сегодня могли запросто стать смертельными врагами и наоборот. Не существовало никаких расовых, религиозных или идеологических мотивов. Про такие вещи, как коммунизм, фашизм, демократию и прочее идеологическое дерьмо никто не вспоминал. Коммунистическая диктатура запросто сотрудничала с тоталитарным теократическим строем, как это было в Пан-Азиатской Коалиции; жёсткое полицейское государство заключало альянс с анархическими правительствами (Атлантическое Содружество); агрессивное, вопиюще-наглое наплевательское отношение к прогрессивному человечеству, и мировому сообществу, отказ идти в ногу со временем и подчиняться "добрым" советам мирового сообщества тоже имело место быть (Великое Княжество Литовское). Жуткий компот, одним словом. Ценилось только одно. Имело значение только обладание природными ресурсами. Корпорация, в вооружённые формирования которой его занесло волею случая, представляла собой могучий промышленно-научный конгломерат. В открытую конфликтовать с ней никто не решался, ограничиваясь плетением интриг и "плевками из-за бугра". Корпорация владела монополией на разработку и добычу ресурсов в ближнем и дальнем космосе и осуществляла постепенную экспансию за пределы солнечной системы. Пандора была первым маленьким плацдармом землян в другой звёздной системе. Вот в такой мир попал Петер-Ханс из своего, пылающего войной прошлого.

Но, обо всём этом он узнает потом, а пока, следуя за командиром, он с любопытством поглядывал по сторонам, стараясь запомнить как можно больше деталей.
- Там дальше - проход в ангар. Боевые машины там у нас. Те, что на ходу. А нам сюда, - он показал на большие герметичные ворота, а затем резко свернул, и они вышли на лестничную площадку.
По лестнице спустились на нижний уровень. Распахнулись очередные створки, открывая длинный коридор. Возле дверей с винтовкой наперевес стоял дежурный. Увидев Гадякина, он вытянулся по стойке смирно и щёлкнул каблуками. На проходящих новобранцев поглядел с большим интересом. Видно было, что очень хочется ему о чём-то спросить, но он промолчал. Служба есть служба. Ханс увидел длинный и довольно широкий коридор с выходящими в него дверями кубриков. Он улыбнулся: казарма она и есть казарма. Хоть тогда, хоть сейчас. Они вошли в просторную комнату без окон, где стоял ряд из пяти двухъярусных коек Ещё одна стояла чуть сбоку отдельно..
- Зельцер – сюда, Вестмар, тут твоё место, Возняк, ты – здесь. Ваши личные вещи храните в своих персональных шкафах, график уборки кубрика согласуем вечером сегодня, - капрал деловито указал каждому прибывшему его место, прошёлся от стены до стены, заложив руки за спину и поскрипывая кожей высоких шнурованных ботинок.
Ханс снял с плеча вещмешок, подошёл к своему шкафчику. На его дверце он увидал надорванную и почти полностью отклеившуюся бирку. Он осторожно расправил её пальцами и прочёл имя «Jorg Hansen».
- Господин капрал, разрешите вопрос, - обратился он к Гадякину, - А что стало с прежним владельцем?
Василий Константинович заметно помрачнел:
- Что-что... Сегодня сами увидите, что, - он помолчал, - У меня в отделении должно быть десять человек. Десять! А с вами только шесть будет. Чёртова планета, будь она проклята...
Он сжал кулак, ударил им по спинке ближайшей койки и вполголоса что-то неразборчиво пробурчал по-русски потом сменил тему.
- Моё отделение сегодня на дежурстве. Точнее, то, что от него осталось. Фриц да «Жан-Жак Руссо». Сегодня вечером познакомитесь, - он поглядел на часы, - Через полчаса – построение и вступительный инструктаж. А пока что располагайтесь.
Сказав это, капрал вышел из кубрика, оставив новобранцев обживать их места.
- Ну, что, типа, э-э-э-э... Вэлком нам всем? – как-то неуверенно промямлил Зельцер, потом обратился к их третьему сослуживцу, молчаливо и сосредоточенно убиравшему свои вещи в шкаф, - Братан, давай знакомиться, что ли? Я – Хаим Зельцер из спецназа Халифата, он – Ханс Вестмар из княжеской пехоты, а ты?
Тот прервал своё занятие, насупился, подошёл, молча пожал им обоим руки и только тогда представился:
- А я – Кшиштоф Возняк, Европейский Союз, артиллерист, командир орудия. Бывший.
- Ну, да. Мы все тут бывшие, кхе...

Пока они вели беседу, Ханс снова подошёл к своему шкафчику, открыл дверцу и что-то увидел внутри оставшееся от прежнего владельца, похожее на скомканный клочок бумаги. Он достал его и развернул на ладони. Это оказался салатово-голубой листик какого-то местного растения, уже полузавявший. Хансу почудилось, что по листу промелькнула искорка. Он поднёс его к своим глазам и внимательно рассмотрел. Второй ладонью он немного накрыл его, создав внутри ладоней тёмное пространство. И с удивлением увидел, как листик словно начал тлеть тусклыми бледно-голубыми огоньками.
Эй, Вестмар, ты чего там нашёл? – из-за плеча высунулось любопытная физиономия Зельцера, - Ох, ни фига себе... Это и есть та самая биолюминисценция? Погоди, сейчас свет погашу. Эй, поляк, смотри, что у него!
Зельцер метнулся к стене и щёлкнул выключателем. В кромешной тьме лежащий на ладони Ханса продолговатый листик переливался, вспыхивал и гас множеством светящихся искорок.
Хлопнула входная дверь. В освещённом дверном проёме возник тёмный силуэт.
- Кхе, чем вы тут занимаетесь, а?
Снова загорелся свет. Вестмар, щурясь, повернулся на голос. В кубрик вошёл Гадякин.
- Вот...
- А, это... – капрал кинул быстрый взгляд и пренебрежительно махнул рукой, - Ещё насмотритесь до тошноты на это дерьмо. Выходите, сейчас идём на брифинг.

Они пришли в просторную аудиторию, где в несколько рядов стояди стулья. Ханс осмотрелся, Да все новоприбывшие и военные, и гражданские специалисты готовилтись прослушать что им скажет начальник службы безопастности. Дальняя стена представляла собой широкое окно толстого стекла, закрытое не полностью жалюзями. Сквозь щели между створками Хансу был виден кусок территории базы. Асфальтированная равнина, и высокая металлическая изгородь, отделяющая базу от леса. Вид её напомнил ограждение лагеря военнопленных Stalag-126, в окрестностях которого ему пришлось побывать перед тем, как его перевели с фронта в тыл. Перед его мысленным взором возникли измождённые грязные фигуры, неподвижно лежащие на голой земле... Он помотал гловой, отгоняя неприятные воспоминания.

Перед собравшимися появились двое: рослый статный брюнет с капитанскими нашивками и невысокий, сутулый седой, как лунь, держащий левую руку немного за спиной. Определить примерный возраст седого человека Ханс так и не смог. Вроде, не старый, но, скорее, постаревший. В какой-то момент седовласый повернулся боком, и Вестмар заметил, что его левая рука мелко дрожит. Жгучая ассоциация снова промелькнула в сознании. Их Лидер в последнее время тоже прятал руку и тоже выглядел не лучшим образом...
- Рад приветствовать вас на базе «Адские Врата». Меня зовут Франсуа Ла Барр. Я – начальник службы безопасности базы а так же командующий Пандорской группировкой войск Корпорации, - послышался звучный баритон, - Я расскажу вам о нынешнем состоянии дел и о том, как по максимуму обезопасить свою жизнь здесь на Пандоре.
Он сделал паузу, подождав пока стихнут последние разговоры и шушукания.
- Пандора, господа, это не самое лучшее место для пребывания, но, раз уж судьба занесла вас сюда, сделайте всё возможное, чтобы улететь отсюда живыми и по возможности невредимыми. Это будет нелегко, - он обвёл взглядом аудиторию, - Я сейчас оглашу «правила Пандоры». Несколько очень простых советов, которые помогут вам уцелеть. Не пренебрегайте ими, ибо они написаны кровью в прямом и переносном смыслах. Первое. Держите всегда при себе экзокомплект. Второе. При вас всегда, я повторяю, всегда должен находиться шприц-тюбик с универсальным антидотом. Здесь всё живое смертельно ядовито для нас. Своевременно вколов антидот пострадавшему, вы сможете выиграть время, чтобы доставить его живым до санчасти. Третье. Ежедневный медосмотр. Радиация здесь зашкаливает, и вам крайне не рекомендуется находиться на открытом пространстве свыше 20 минут, если вы не предприняли соотвествующие меры предосторожности, которые включают в себя...

Вестмар внимательно слушал, стараясь не проронить ни слова. Седой человек тем временем взял ближайший стул и присел на него чуть позади капитана. Казалось, происходящее его нисколько не интересует. Взгяд его блуждал, лицо было абсолютно бесстрастно.
А капитан, закончив перечислять «правила Пандоры», перешёл к описанию текущей ситуации.
- На данный момент достигнуто перемирие. Это стоило нам колоссальных жертв. Но мы должны быть постоянно наготове, потому что не можем полагаться на честное слово местных вождей. Хотя их вооружение несравнимо с нашим, они берут числом. У нас мало шансов выжить в случае глобальной войны, потому что нас элементарно мало. Поэтому строжайше запрещается провоцировать конфликты, совершать какие-либо действия могущие привести к оным, и, вообще, необходимо особенно для военнослужащих свести контакты с местным населением к минимуму. К минимуму, запомнили? Они не любят людей в камуфляже, и, к сожалению, у них есть на то веские основания. Я закончил. Остальное до вас доведут ваши непосредственные командиры и начальники секций. А сейчас я уступаю место мистеру Селфриджу. Паркеру Сэлфриджу, администратору «Адских Врат». Он познакомит вас с экономическими аспектами нашей деятельности. Спасибо.
Капитан Ла Барр жестом пригласил седого человека на своё место.

(продолжение следует...)

[Martian]

Очень живо и легко написано, атмосферно, чувствуется вдохновение. +1.

[Bolo]

Ну взводик у Хенке взрывоопасный И персонажи знакомые проявились
Одна мелочь. Персонаж прибыл на Пандору со своим оружием. Однако в документации по фильму говорится, что RDA экономила каждый грамм, который туда транспортировала, поэтому пушки клепали на месте. Видимо производство пострадало сильно, и приходится личный состав уже с пушками забрасывать..

[Падре]

Спасибо всем. По оружию. Я исходил из сцены прибытия, когда шаттл сел, все встают с мест, а солдаты берут автоматы и выбегают с ними наперевес, помните? Возможно позже вставлю в этот эпизод деталь описания кубрика, где, по моей мысли, оружие хранится не в оружейке, а рядом с койкой.

[Bolo]

а помню. Тоже кстати немного удивило, но ведь не с первого раза - когда смотрел впервые я этих тонкостей не ведал Это потом "наблатыкался"

И по тексту....

Цитата

Бежать было трудно, воздух оказывал ощутимое сопротивление, словно навстречу дул ветер.

Судя по всему, в дальнейшем герой придётся то ли летать, то ли падать...