Деятельность
Обсуждения
Пользователи
Календарь
Поиск
Помощь
Каждая часть имеет свое название, а все вместе они - своего рода эпиграф, отражающий суть.
Против глупости - сами боги - бороться бессильны.
Вообще, построение - очень оригинальное, роман начинается с шестой главы ( безукоризненно естественно, кстати!). Но это мелочи.
В один прекрасный... А может, и не очень день недалекий ученый Хэллем обнаруживает, что с ним вошла в контакт некая парацивилизация. Сам термин - от сокращения слова "параллельная". Он довольно быстро понимает выгоду такого общения - получение большого количества дешевой энергии.
Очень быстро Хэллем получает Нобелевскую премию и титул спасителя человечества.
Но если посмотреть глубже...
Не все оказывается так просто. Его ассистент Питер Ламонт по неосторожности высказывает в присутствии всемогущего шефа крамольную мысль о более высоком развитии паралюдей. " Они же вступили в контакт, а не мы". На него обрушивается гнев начальства.
Скрытый текст
Ламонт сперва теряется, потом начинает злиться - и копать дальше и глубже.
В конце концов он убеждается, что перекачка энергии приводит к нарушению основополагающих физических процессов, точнее - к некому смешению законов двух вселенных, очень опасному для землян. Энное количество перекачанной энергии приведет к дестабилизации Солнца.
Но попробуйте это доказать раскатавшему губу человечеству!
Скрытый текст
Знакомые рассуждения, не правда ли?
Скрытый текст
Специально выделяю цитатой, а не прячу под кат.
Цитата
- Сэр, моя гипотеза делает понятными несколько моментов, которым
принятая теория объяснения не дает.
- В таком случае ваши коллеги должны были бы принять ваши поправки, а
тогда вы вряд ли пришли бы ко мне, не так ли?
- Сэр, мои коллеги не хотят мне верить. Этому мешают их личные
интересы.
- А вам личные интересы мешают поверить, что вы можете и ошибаться...
Молодой человек, на бумаге я обладаю огромной властью, но осуществить ее
могу, только если на моей стороне будет общественное мнение. Разрешите, я
преподам вам урок практической политики.
Он поднес к глазам часы, откинулся в кресле и улыбнулся. Подобные
предложения были не в его привычках, но утром в редакционной статье
"Земных новостей" он был назван "тончайшим политиком, украшением
Международного конгресса", и это все еще приятно щекотало его самолюбие.
- Большое заблуждение полагать, - начал он, - будто средний человек
хочет, чтобы среда обитания оберегалась, а его жизнь ограждалась от
гибели, и проникнется благодарностью к идеалисту, который будет бороться
за эти цели. Он просто ищет личных удобств. Это ясно показал кризис среды
обитания в двадцатом веке. Когда стало известно, что сигареты повышают
вероятность заболевания раком легких, казалось бы, наиболее разумным
выходом было покончить с курением вообще, однако желанным выходом стала
сигарета, не вызывающая рака. Когда стало ясно, что двигатели внутреннего
сгорания загрязняют атмосферу, наиболее очевидным выходом было бы вовсе
отказаться от таких машин, однако желанный выход лежал в создании
двигателей, которые не загрязняли бы воздух. Так вот, молодой человек, не
просите, чтобы я остановил перекачивание. На него опираются экономика и
благосостояние всей планеты. Лучше подскажите мне способ, как сделать
перекачку безопасной для Солнца и избежать его взрыва.
- Такого способа нет, сенатор. Тут мы имеем дело с основой основ, и
играть с этим нельзя. Надо прекратить перекачивание.
- Но при этом вы можете предложить только возврат к положению,
которое существовало до появления Электронного Насоса?
- Иного выхода не существует.
принятая теория объяснения не дает.
- В таком случае ваши коллеги должны были бы принять ваши поправки, а
тогда вы вряд ли пришли бы ко мне, не так ли?
- Сэр, мои коллеги не хотят мне верить. Этому мешают их личные
интересы.
- А вам личные интересы мешают поверить, что вы можете и ошибаться...
Молодой человек, на бумаге я обладаю огромной властью, но осуществить ее
могу, только если на моей стороне будет общественное мнение. Разрешите, я
преподам вам урок практической политики.
Он поднес к глазам часы, откинулся в кресле и улыбнулся. Подобные
предложения были не в его привычках, но утром в редакционной статье
"Земных новостей" он был назван "тончайшим политиком, украшением
Международного конгресса", и это все еще приятно щекотало его самолюбие.
- Большое заблуждение полагать, - начал он, - будто средний человек
хочет, чтобы среда обитания оберегалась, а его жизнь ограждалась от
гибели, и проникнется благодарностью к идеалисту, который будет бороться
за эти цели. Он просто ищет личных удобств. Это ясно показал кризис среды
обитания в двадцатом веке. Когда стало известно, что сигареты повышают
вероятность заболевания раком легких, казалось бы, наиболее разумным
выходом было покончить с курением вообще, однако желанным выходом стала
сигарета, не вызывающая рака. Когда стало ясно, что двигатели внутреннего
сгорания загрязняют атмосферу, наиболее очевидным выходом было бы вовсе
отказаться от таких машин, однако желанный выход лежал в создании
двигателей, которые не загрязняли бы воздух. Так вот, молодой человек, не
просите, чтобы я остановил перекачивание. На него опираются экономика и
благосостояние всей планеты. Лучше подскажите мне способ, как сделать
перекачку безопасной для Солнца и избежать его взрыва.
- Такого способа нет, сенатор. Тут мы имеем дело с основой основ, и
играть с этим нельзя. Надо прекратить перекачивание.
- Но при этом вы можете предложить только возврат к положению,
которое существовало до появления Электронного Насоса?
- Иного выхода не существует.
Ламонт пытается вступить в контакт с загадочными обитателями паравселенной, получая и расшифровывая, точнее, пытаясь расшифровать с помощью своего друга Броновского символы их языка.
Снова цитирую - уж больно похоже на окружающую реальность:
Цитата
Броновский болезненно поморщился.
- А если нет? Пит, может, тебе вернуться к той идее... Ламонт
встрепенулся.
- К какой идее?
- Объяви, что ты ошибался. Покайся. Бей себя в грудь. Уступи.
- Ни за что! Черт возьми, Майк! Ведь мы ведем игру, в которой ставка
- весь мир, каждое живое существо!
- Да, но насколько это касается тебя лично? Ты не женат. Детей у тебя
нет. Я знаю, что твой отец умер. Я ни разу не слышал, чтобы ты упомянул
про свою мать или каких-нибудь родственников. По-моему, ты ни к кому не
испытываешь любви или горячей привязанности. Ну, так брось все это и живи
спокойно.
- А ты?
- И я. С женой я развелся, детей у меня нет, а милые отношения с
милой женщиной будут продолжаться, пока не оборвутся. Живи, пока можешь!
Радуйся жизни!
- А завтра как?
- А это уж не наша забота. Во всяком случае, смерть будет мгновенной.
- Я не способен принять подобную философию... Майк! Майк, да что это
с тобой? Ты просто не хочешь сказать прямо, что у нас ничего не выйдет?
Что ты не рассчитываешь установить связь с паралюдьми?
Броновский отвел глаза.
- Видишь ли, Пит, - сказал он, - я получил ответ. Вчера вечером. Я
решил подождать и подумать, но думать, собственно, не о чем... Вот читай.
Ламонт взял фольгу, ошеломленно посмотрел на нее и начал читать.
Знаков препинания не было.
"НАСОС НЕ ОСТАНОВИТЬ НЕ ОСТАНОВИТЬ МЫ НЕ ОСТАНОВИТЬ НАСОС МЫ НЕ
СЛЫШАТЬ ОПАСНОСТЬ НЕ СЛЫШАТЬ НЕ СЛЫШАТЬ НЕ СЛЫШАТЬ ВЫ ОСТАНОВИТЬ
ПОЖАЛУЙСТА ВЫ ОСТАНОВИТЬ ВЫ ОСТАНОВИТЬ ЧТОБЫ МЫ ОСТАНОВИТЬ ПОЖАЛУЙСТА ВЫ
ОСТАНОВИТЬ ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ ОСТАНОВИТЬ ОСТАНОВИТЬ ОСТАНОВИТЬ
НАСОС"
- Черт побери, - пробормотал Броновский. - Ведь это вопль отчаяния!
Ламонт смотрел на фольгу и молчал.
- Насколько я могу понять, - начал Броновский, - кто-то у них там
похож на тебя. Пара-Ламонт, так сказать. Он тоже не может заставить своего
пара-Хэллема остановить перекачку. И пока мы умоляем их спасти нас, они
умоляют нас спасти их.
- Но если показать это... - глухо произнес Ламонт.
- Они скажут, что ты лжешь, что ты подделал эту фольгу, чтобы
оправдать твой порожденный психозом кошмар.
- Про меня-то они скажут, но ведь про тебя этого сказать нельзя. Ты
поддержишь меня, Майк. Ты официально заявишь, что получил эту фольгу, и
расскажешь, при каких обстоятельствах.
Броновский густо покраснел.
- А что пользы? Они ответят, что в паравселенной отыскался маньяк
вроде тебя и что двое сумасшедших нашли общий язык. Они скажут, что это
сообщение свидетельствует лишь об одном: те, кто в паравселенной
представляют ответственное руководство, убеждены в отсутствии какой бы то
ни было опасности.
- Майк, но будем же драться!
- А что пользы, Пит? Ты сам сказал - глупость. Может быть, паралюди
опередили нас в техническом отношении, может быть, они даже, как ты
утверждаешь, стоят выше нас по развитию, но ведь ясно, что глупы они не
меньше нашего, и на этом все кончается. Тут я согласен с Шиллером.
- С кем?
- С Шиллером. Был такой немецкий драматург лет триста назад. В пьесе
о Жанне д'Арк он сказал примерно следующее: "Против глупости сами боги
бороться бессильны". А я не бог, и тем более не стану бороться. Брось,
Пит, и займись чем-нибудь другим. Возможно, на наш век времени хватит, а
если нет, так ведь изменить все равно ничего нельзя. Извини, Пит. Ты
отлично дрался, но ты потерпел поражение, и я больше в этом не участвую.
Он вышел, и Ламонт остался один. Он сидел неподвижно, только его
пальцы бесцельно барабанили и барабанили по столу. Где-то в глубинах
Солнца протоны соединялись чуть более бурно, и с каждым мгновением это
"чуть" увеличивалось, увеличивалось, увеличивалось, приближая тот миг,
когда хрупкое равновесие нарушится...
- И никто на Земле не успеет понять, что я был прав! - крикнул Ламонт
и замигал, стараясь удержать слезы.
- А если нет? Пит, может, тебе вернуться к той идее... Ламонт
встрепенулся.
- К какой идее?
- Объяви, что ты ошибался. Покайся. Бей себя в грудь. Уступи.
- Ни за что! Черт возьми, Майк! Ведь мы ведем игру, в которой ставка
- весь мир, каждое живое существо!
- Да, но насколько это касается тебя лично? Ты не женат. Детей у тебя
нет. Я знаю, что твой отец умер. Я ни разу не слышал, чтобы ты упомянул
про свою мать или каких-нибудь родственников. По-моему, ты ни к кому не
испытываешь любви или горячей привязанности. Ну, так брось все это и живи
спокойно.
- А ты?
- И я. С женой я развелся, детей у меня нет, а милые отношения с
милой женщиной будут продолжаться, пока не оборвутся. Живи, пока можешь!
Радуйся жизни!
- А завтра как?
- А это уж не наша забота. Во всяком случае, смерть будет мгновенной.
- Я не способен принять подобную философию... Майк! Майк, да что это
с тобой? Ты просто не хочешь сказать прямо, что у нас ничего не выйдет?
Что ты не рассчитываешь установить связь с паралюдьми?
Броновский отвел глаза.
- Видишь ли, Пит, - сказал он, - я получил ответ. Вчера вечером. Я
решил подождать и подумать, но думать, собственно, не о чем... Вот читай.
Ламонт взял фольгу, ошеломленно посмотрел на нее и начал читать.
Знаков препинания не было.
"НАСОС НЕ ОСТАНОВИТЬ НЕ ОСТАНОВИТЬ МЫ НЕ ОСТАНОВИТЬ НАСОС МЫ НЕ
СЛЫШАТЬ ОПАСНОСТЬ НЕ СЛЫШАТЬ НЕ СЛЫШАТЬ НЕ СЛЫШАТЬ ВЫ ОСТАНОВИТЬ
ПОЖАЛУЙСТА ВЫ ОСТАНОВИТЬ ВЫ ОСТАНОВИТЬ ЧТОБЫ МЫ ОСТАНОВИТЬ ПОЖАЛУЙСТА ВЫ
ОСТАНОВИТЬ ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ ОСТАНОВИТЬ ОСТАНОВИТЬ ОСТАНОВИТЬ
НАСОС"
- Черт побери, - пробормотал Броновский. - Ведь это вопль отчаяния!
Ламонт смотрел на фольгу и молчал.
- Насколько я могу понять, - начал Броновский, - кто-то у них там
похож на тебя. Пара-Ламонт, так сказать. Он тоже не может заставить своего
пара-Хэллема остановить перекачку. И пока мы умоляем их спасти нас, они
умоляют нас спасти их.
- Но если показать это... - глухо произнес Ламонт.
- Они скажут, что ты лжешь, что ты подделал эту фольгу, чтобы
оправдать твой порожденный психозом кошмар.
- Про меня-то они скажут, но ведь про тебя этого сказать нельзя. Ты
поддержишь меня, Майк. Ты официально заявишь, что получил эту фольгу, и
расскажешь, при каких обстоятельствах.
Броновский густо покраснел.
- А что пользы? Они ответят, что в паравселенной отыскался маньяк
вроде тебя и что двое сумасшедших нашли общий язык. Они скажут, что это
сообщение свидетельствует лишь об одном: те, кто в паравселенной
представляют ответственное руководство, убеждены в отсутствии какой бы то
ни было опасности.
- Майк, но будем же драться!
- А что пользы, Пит? Ты сам сказал - глупость. Может быть, паралюди
опередили нас в техническом отношении, может быть, они даже, как ты
утверждаешь, стоят выше нас по развитию, но ведь ясно, что глупы они не
меньше нашего, и на этом все кончается. Тут я согласен с Шиллером.
- С кем?
- С Шиллером. Был такой немецкий драматург лет триста назад. В пьесе
о Жанне д'Арк он сказал примерно следующее: "Против глупости сами боги
бороться бессильны". А я не бог, и тем более не стану бороться. Брось,
Пит, и займись чем-нибудь другим. Возможно, на наш век времени хватит, а
если нет, так ведь изменить все равно ничего нельзя. Извини, Пит. Ты
отлично дрался, но ты потерпел поражение, и я больше в этом не участвую.
Он вышел, и Ламонт остался один. Он сидел неподвижно, только его
пальцы бесцельно барабанили и барабанили по столу. Где-то в глубинах
Солнца протоны соединялись чуть более бурно, и с каждым мгновением это
"чуть" увеличивалось, увеличивалось, увеличивалось, приближая тот миг,
когда хрупкое равновесие нарушится...
- И никто на Земле не успеет понять, что я был прав! - крикнул Ламонт
и замигал, стараясь удержать слезы.
Краткую рецензию можно прочитать здесь, а саму книгу - с потрясающей воображение второй частью, описывающей жизнь паравселенной - По этой ссылке.
Там можно узнать, почему паралюди так сознательно и хладнокровно манипулируют человечеством, подготавливая взрыв солнца, об их психологии, жизни, характерах.
И в этой же книге - самый трагический персонаж из ВСЕХ, когда-либо встреченных мной в книгах. Погибнуть - трагично, быть обреченным на неудачу - трагично... Но не настолько, как превратиться в своего врага... В буквальном смысле слова став частью и олицетворением того, с чем и кем борешься.
Третья часть слабее, ИМХО - но она достаточно неплохо закругляет трилогию.
Моя оценка - это лучшее из произведений Азимова, намного глубже и выше, чем книги о роботах. Очень рекомендую!
Наверх
Цитата
Очень... своеобразно
