[Kamean]

Ух ты, как здорово!

Скрытый текст

Исправь пожалуйста:

- Спасибо, мистер Рейнольдс, - негромко поблагодарил он охранника, про-молчав, быть может, с полминуты, вызывая лифт, - Я с этим разберусь.

«Однако едва ли – от еще более сомнительной радости по поводу пред-стоящей встречи»,

[Аннаэйра]

Kamean, это не очепятки... это Word ругается. В моем документе все нормально, а вот при переброске сюда начинает возмущаться.

[Kamean]

Знаю. Но, думаю, лучше исправить.

[pandorskiy kot]

Да это ерунда, просто переносы и ничего такого
Ох уж не завидую икрану - если весь этот поток воспоминаний разом свалился на нее, ухх...

[Аннаэйра]

Ну что ж, с колоссальной задержкой - продолжение! Надеюсь, оно придется вам по душе...

* * * * *
Мы лежали, распластавшись по полу, точно две огромные морские звезды…
И наши сердца стучали, как бешеные, точно вот-вот готовясь пробить грудные клетки и выпрыгнуть наружу…
Но в душах наших не было страха – лишь некое странное, щемящее чувство еле сдерживаемого восторга, подобного которому нам еще ни разу не доводилось испытывать…
И когда, наконец, мы слегка повернули тяжеленные головы, чтобы встретиться друг с другом глазами…
Медленно, очень медленно сели, не отводя взглядов…
Откуда-то – мы сами не знали, откуда! – но мы поняли, что с этого дня и до скончания жизней нам уже никогда не стать прежними.
Мы умерли и вновь воскресли.
Мы уснули и проснулись заново.
Наконец-то – после стольких лет! – мы обрели себя.
И когда натужно скрипнула, открываясь, старая рассохшаяся дверь, рассыпая вокруг себя мельчайшие крупинки пыли и трухи…
Когда нам в лица дохнуло свежей прохладой наступившего утра…
Мы оба даже в некотором недоумении оглянулись назад, встретившись с чьими-то ясными темно-синими глазами.
«Что вы делаете?»
«What’re you doing?»
Но, вне зависимости от того, как кто услышал этот простой вопрос – едва ли мы тогда были в состоянии на него ответить…
* * * * *
- Эй, Виктор! – раздался в наушниках насмешливый голос Саши, - Если пилот из тебя такой же, как наездник, то я просто-таки чертовски рада, что ты стал ученым! Ты бы испортил нам статистику по крушениям на ближайшие сто лет!
«Небось, сама, когда впервые за штурвал села, тоже не сразу асом стала!» - мог бы огрызнуться в ответ новоявленный всадник, но, увы, для этого ему бы пришлось оторвать одну руку от шелковисто-гладких щупалец баньши, а, учитывая, насколько неуверенно он сидел «в седле», такой жест однозначно можно было приравнивать к поступку самоубийцы. Певунья, кажется, тоже чувствовала себя крайне неуютно, поднявшись так высоко, да еще и с непривычным грузом на спине, но она старалась изо всех сил, во всю ширь распластав свои многоцветные крылья и выбирая самые ровные и спокойные воздушные потоки, дабы ненароком не стряхнуть с себя своего перепуганного всадника. Внезапный толчок откуда-то сбоку заставил ее, поджав чувствительные перепонки крыльев, шарахнуться в сторону… как оказалось – совершенно зря, ибо в следующий миг мимо них, задорно стрекоча, пронесся знакомый «Самсон», и, на миг оторвавшись от какого-то черно-желтого пятнышка на затылке Певуньи, Виктор успел заметить стройную фигурку пилота – зажав штурвал между ногами, Саша состроила ему рожицу, после чего, перехватив управление, плавно вырулила вираж у самых верхушек деревьев и увела машину вверх, заставив зеленый океан под ними закачаться под порывами мощного ветра. Певунья недовольно вскрикнула, ощутив сбившийся рисунок воздушных течений, однако вековые инстинкты сделали свое дело – она сумела выправить полет до того, как ее размазало по ближайшей столовой горе, и, нырнув вниз, вскоре отыскала подходящий теплый столб, поднимающийся над спрятанным в гуще леса озерцом, дабы вновь набрать высоту.
«Трудно, - пожаловалась она через нейросвязь, глядя, как легко кружит чуть поодаль сверкающая на солнце «черная птица», - Почему я так не могу?»
«Наверное, я – плохой всадник».
«Глупости. Ты – лучший!»
«Тебе есть с кем сравнивать?» - он не смог удержаться от усмешки.
«Мне и не нужно. Я просто знаю», - с убийственной честностью заявило это чудо без перьев, и Виктору осталось лишь еле заметно покачать головой. Ведь странное дело… он ей в самом деле верил. Всецело, полностью и без оглядки доверил свою жизнь и душу, да кому!..
«Кто такой «цыпленок»?» - с интересом спросила Певунья.
Виктор невольно почувствовал, что краснеет, но, к счастью, объяснять ничего не пришлось – Саша, видимо, уставшая от их молчания, вновь повела машину «на таран», и тут уж было не до объяснений – удержаться бы в воздухе! На этот раз, правда, они справились лучше – кажется, Виктор, если можно так выразиться, постепенно начал «понимать коня», и, судя по всему, Певунья тоже это почувствовала – ее дерганные, неуверенные взмахи становились все более плавными, ритм дыхания выровнялся, а ее мысли и ощущения, передаваемые через нейросвязь, буквально заполонили разум всадника, полностью слившись с его собственными и окончательно стерев грань между тем, что называлось «ею» и тем, что было «им». Виктор чувствовал, как еле заметно трепещет под ударами встречного ветра упругая перепонка крыльев, как отвечают на эти касания тысячи нервных окончаний, рассеянных под поверхностью кожи, как просачиваются сквозь стрекозиные «перья» излишки воздушного потока – и Певунья под ним точно так же ощущала ловкие пальцы, сомкнувшиеся на щупальцах, длинные ноги, упи-рающиеся ей в основания крыльев, прищуренные глаза и белозубую ухмылку, расползшуюся по лицу ее всадника. Стремясь опробовать свои новые возможности, Виктор слегка наклонился вбок, передавая свое «желание» крыльям – и они тут же перекувырнулись в воздухе пологой спиралью, сложив крылья, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, но прежде чем гравитация успела потянуть их на землю – хлоп! – пестрые паруса вновь наполнились ветром, не потеряв при этом и фута высоты! Чувство эйфории все возрастало, их захлестывали эмоции, и когда, издав протяжный вопль в духе древних индейцев, Виктор послал их обоих в отвесное пике – он даже не подумал, что, ошибись они, по неопытности, всего на ничего – и прощай молодые годы, размазанные по ближайшей скале – но разве им было до этого дело?! Ведь они были свободны, свободны и бесстрашны, и, заметив вдалеке неподвижно зависшую в воздухе черную птицу, Виктору даже не пришлось объяснять свою задумку – они тут же рванулись навстречу, забавляясь над Сашей и ее машиной точно так же, как совсем недавно она забавлялась над ними, и лишь у самого лобового стекла, словно раздумав, шарахнулись в сторону, слегка мазнув по изумленному лицу Саши кончиками крыльев.
- Ах, вы!.. – остаток фразы девушки заглушил дружный хохот, после чего «Самсон» бросился следом, и завязалась увлекательная погоня. Надо сказать, хоть баньши и не могут сравниться по скорости полета с винтокрылом – с разгоном у них туговато – но вот в пикировании легко вырываются за отпущенный им природой предел, обставляя чудо техногенной мысли по всем параметрам, так что ничего удивительного, что большую часть времени друзья состязались в скоростном падении, в перерывах выкручивая в воздухе всевозможные фигуры и непрерывно зубоскаля, когда им доводилось встречаться лицом к лицу. По мере того, как солнце поднималось все выше, облака тоже начали отдаляться от земли, и вскоре «Самсон» начал то и дело исчезать из поля зрения всадника и баньши, так же, как и они сами внезапно ныряли в густую белую пелену. Это придало их игре еще большую занимательность, превратив ее из салок в прятки, и, так как чувствительные уши Виктора мгновенно заложило от повышенной влажности, прятки почти честные – ведь каждый из игроков мог полагаться только на свои глаза, чтобы не прозевать проносящийся мимо винтокрыл или баньши, раззявившего зубастую пасть в беззвучном крике!
И почему совсем, ну совсем в эту игру не вписывался еле слышный щелчок – и напряженный голос в ухе Виктора:
- Виктор…
- Сдаешься? – ехидно спросил аватар, опередив девушку, и Певунья под ним издала смеющийся звук, напоминающий кудахтанье.
- Нет, Виктор, я…
- Тогда продолжим игру! Чур, ты догоняешь!
- Да послушай меня! – кажется, она рассердилась, - Здесь есть кто-то еще!
- Враги? – мгновенно насторожился тот, а баньши отреагировал тревожным шипением, - Ты разглядела, сколько их? Кто это?
- Я не уверена… видела только одного… Может, это дикий баньши, но…
- Выбираемся наверх, - безаппеляционно заявил Виктор, - Кто бы то ни был, лучше встретиться с ним в чистом небе.
- Согласна, - отозвалась девушка, прерывая связь, хотя отсутствие щелчка подсказало, что переговорник отключать она не стала – на всякий случай. Виктор тоже не стал убирать руку с рации на шее, однако ничего странного ему заметить не удалось, и вскоре яркое солнце, выглянувшее из-за скалистого обрыва, заставило его прослезиться и затрясти головой, освобождая уши от лишней влаги. «Самсон» завис неподалеку, слегка прокручиваясь на месте, а сосредоточенный взгляд его пилота буквально пронизывал молочную дымку внизу.
- Не появлялся?
- Нет. Но я точно что-то видела!
- Меня куда больше интересует, что именно.
- Вроде бы баньши… Но я видела мельком, могла ошибиться.
- Думаешь, один из местных?
- Может быть. Но разве они летают поодиночке?
- А с чего ты меня взялась спрашивать? – фыркнул Виктор, - Это ты у дока выясняй, она у нас специалист по местному населению… Как тебе идея оставить все, как есть, и свалить куда подальше?
- Не против, - Саша все еще исследовала небо под ними, - Вряд ли он, ко-нечно, решится напасть на нас в одиночку, но…
- Но рисковать нечего, - заметил тот, невольно досадуя на неизвестного чужака, что, говоря по-городскому, «взял и обломал весь кайф». От былой эйфории не осталось и следа, тело наливалось непрошеной усталостью, болела потянутая во время особенно эффектного переворота перепонка… В общем, настроение стремительно опустилось к нижней отметке, и, когда Саша развернула машину и направила ее в сторону Лагуны, Виктор и Певунья поплелись в хвосте, постепенно окончательно вынырнув из своего «слияния» и полностью ощутив себя в своих телах, так что почти всю дорогу раздраженный ученый что-то невнятно бурчал под нос, явно кого-то ругая, а вот Певунья, более привычная к лесной жизни, то и дело оглядывалась, и посему появление на периферии быстро движущейся тени, почти мгновенно спрятавшейся за ближайшей скалой, незамеченным не прошло.
«Виктор…»
«Видел, - тот мгновенно позабыл про свои ругательства, тревожно оглянувшись через плечо, - Думаешь, тот самый?»
«Больше некому. И он один».
«Это неплохо. С одним справимся…» Саша?
- Что? Кого-то заметили?
- Да. Кажется, наш крылатый друг решил за нами проследить. Что ты на это скажешь?
Ответ девушки переводу не подлежал.
- Ясно, - усмехнулся аватар, - Есть предложения, или пусть следит?
- Ну уж нет, - решительно ответила Саша, - Хватит с меня этих подглядываний… Где он сейчас?
- Метрах в трехстах позади.
- Хм, - Саша цепко осмотрела раскинувшиеся под ними скалы, - Будь ты со мной, я бы могла попытаться уйти…
- Даже не думай. Певунью я не брошу!
- … но, так как сейчас это невозможно, - невозмутимо закончила девушка, - то предлагаю развернуться.
- Что?..
- Говорю, развернуться.
- А что мешало сделать это раньше?!
- Раньше я не знала, сколько их, - спокойно ответила пилот, - Не хотелось бы внезапно столкнуться с целой охотничьей группой и потерпеть незапланированное крушение… Вредит личной характеристике, знаешь ли. Так что, готов?
- Певунье это не по душе, - на всякий случай предупредил Виктор, и баньши под ним испустил тревожную трель. Ей вообще претила возможность встречи с соплеменником, и она хотела лишь одного – улететь отсюда, и побыстрее.
- Насколько сильно не по душе? – уточнила Саша.
- Довольно-таки. Кажется, ее пугает этот незнакомый баньши.
- Справиться сможешь? Или можешь перелезать ко мне в «Самсон», если… - и тут девушка, прервавшись, засмеялась, потому что Певунья издала хрипящий звук, что в оригинале должен был звучать трубным кличем, и резко дернулась в сторону, держась от винтокрыла на приличном расстоянии.
- Кажется, такой вариант нравится ей еще меньше, - прокомментировала маневр Саша, пока Виктор отчаянно пытался не грохнуться вниз, - Так что давайте присядем где-нибудь здесь и подождем, пока он нас догонит.
- Ты предлагаешь ждать?..
- А что ж мне, казенное горючее задарма сжигать? – фыркнула девушка, - Ну уж нет, я свою машинку поберегу, а этот бестолковый, если уж так жаждет с нами пообщаться, может и так нас найти! – после чего она подлетела к одной из лиан, переброшенных со скалы на скалу, что по толщине не уступала оживленному проспекту где-нибудь в самом центре мегаполиса. Немного сбавив обороты, Саша осторожно опустила «Самсон» на эту импровизированную взлетно-посадочную полосу, в любой момент готовясь поднять машину в воздух, но она могла бы и не переживать – толстенный канат, сплетенный из древних растений и обломков камней, даже не подумал рваться под какими-то там тремя тоннами металлолома, и Саша со спокойной совестью убавила мощность, давая отдых мотору. Чуть погодя, захлопав крыльями, неподалеку плюхнулась… попыталась плюхнуться Певунья, однако слегка промахнулась, посему вынуждена была, под негромкую ругань Виктора, снова зайти на посадку, уже с большим успехом. Впрочем, Саша не стала ехидничать, даже когда Виктор, охая, буквально свалился с шеи своего баньши, потирая затекшую шею. Несколько часов, согнувшись на сильном ветру – это, поверьте мне, не шутки!
- Эй, Виктор…
- Ну что еще? – не без раздражения откликнулся тот, пытаясь привести себя в приличный вид, но Саша в ответ лишь мотнула головой, и, глянув в ту сторону, он не без труда заметил крестовидный силуэт, постепенно сокращавший разделяющее их расстояние. Кажется, На'Ви не особо удивился, когда их заметил, и не бросился наутек, как они втайне надеялись – его баньши без лишней спешки сокращал разделяющее их расстояние, даже не думая никуда поворачивать, и по мере того, как его широкие оранжево-коричневые крылья сокращали разделявшее их расстояние, Певунья все плотнее и плотнее прижималась к их древесной опоре, а в ее огромных золотых глазах плескался ужас…
…ведь она помнила эти крылья.
Рывок! Удар! Влажный хруст костей!
И что-то теплое, солоноватое, стекающее по ее носу и заливающее глаза…
Мама.
«Певунья! – Виктор бросился к ней и обхватил за шею, - Это не он, слы-шишь? Не он! Он бы не смог! Он бы никогда не убил твою маму! Это другой!»
Огромные глаза на мгновение закрылись веками, после чего вновь раскры-лись и посмотрели на аватара с легким недоумением, как будто не узнавая.
«Это я, Певунья. Я. Не волнуйся, я рядом. Все будет хорошо, слышишь?»
«Слышу… тебя», - баньши ответила неровно, ее мысли подергивались пеленой, однако через мгновение она, испуганно квакнув, отшатнулась прочь, едва не свалившись с лианы, когда буквально из-под них, свернув на солнце прозрачными «перьями», вынырнул незнакомый баньши, описавший плавную арку и вновь нырнувший вниз, в глубокую тень, показавшись на глаза уже чуть поодаль, где тут же начал выкручивать в воздухе длинную вертикальную спираль.
«Что это он делает?» - в некотором недоумении спросила Певунья, наблюдая за красивыми, отточенными движениями незнакомца, что, едва закончив свою спираль, тут же начал выписывать в воздухе бесконечные петли, такие легкие и воздушные, что казалось – да над ним совсем не властна гравитация!
«Я… не уверен, но мне кажется, что он...»
«Приглашает поиграть?!» - хором сказали все трое, причем – в полном изумлении, а Саша еще и добавила кое-что сквозь зубы, явно не найдя более мягкого определения своим чувствам.
«И… что будем делать?» - осторожно спросил Виктор, но Певунья уже не слушала – сместившись на край лианы, она внимательно наблюдала за незнакомым баньши, слегка поворачивая голову так, чтобы постоянно держать его в поле зрения. Первоначальный страх уступил место любопытству, и кончик ее хвоста еле заметно подергивался, выдавая охватившее ее напряжение… ничего подобного она еще в жизни не испытывала, и, оглянувшись на своего всадника, издала неуверенный, какой-то жалостный звук, явно не понимая, что же ей делать.
«А что тут думать? – Виктор улыбнулся, - Ты ведь сама знаешь, чего хо-чешь, Певунья. Так вперед! Лети!»
«Но я… никогда… я не знаю… Виктор!»
«Все когда-нибудь приходится делать в первый раз, - назидательным тоном откликнулся тот, - Давай, подруга, не тяни! Или ты думаешь, что нам с тобой не по плечу парочка выкрутасов?»
«Еще чего!» - фыркнула та.
«Тогда я абсолютно не понимаю, с чего это ты хвост поджала. Вперед!»

Продолжение следует...

[Дозорный]

На самом интересном месте...

[pandorskiy kot]

угу, точно что... ладно будем ждать продолжения

[Падре]

Да. Требуется продолжение.

[Торук Макто]

Угу

[Аннаэйра]

Спасибо за отзывы... Я немного подправила концовку - так лучше. А мне - урок: не стоит торопиться.

[Дозорный]

Есть немного))

[Kamean]

Красота!

[Аннаэйра]

Продолжаем историю... Сюжет начинает потихоньку закручиваться, так что, думаю, вскоре все будет еще веселее.

«Слушаюсь!» - весело откликнулась Певунья и, оттолкнувшись, прыгнула вниз, уже в воздухе распахнув крылья и мгновенно, безо всяких предисловий, подхватив ту самую спираль, которую сейчас выкручивал на своем баньши этот странный На'Ви. К тому времени, как к ним присоединилась Саша, они уже успели подняться высоко над скалами, где был простор для полета, и Певунья уже без особых возражений пристроилась крылом к крылу незнакомого баньши. Тот заинтересованно косился на нее, а его всадник, тонкий стройный На'Ви, не менее пристально изучал Виктора своими кошачьими глазами. После минут десяти взаимных переглядываний Саша, наконец, не выдержала, и, крикнув прямо в ухо своему другу: «Догоняй!» - нырнула в густое облако прямо под ними. Оба наездника тут же послали своих летунов за ней, так что вскоре завязалась новая игра в «салочки», причем под конец ее незнакомый всадник уже не стеснялся весело хохотать, когда Виктор «салил» его преувеличенно громким «пиф-паф», дублируя слова наставленным на На'Ви пальцем, а уж Саша и вовсе не обременяла себя всякими там условностями, веселясь, точно девчонка, пока два баньши, мало что языки из пастей не высунув, пытались поймать ее «Самсон» за хвост! К счастью, до заката оставалось не так уж много, иначе, в конце концов, Певунья и тот, второй баньши просто бы свалились наземь, не желая признавать себя побежденными, а так право завершить игру выпало Саше, которой не очень-то хотелось вести винтокрыл на базу в кромешной тьме, так что, с помощью жестов растолковав На'Ви, что время позднее, она добилась его согласного кивка и – что еще страннее – дружеского взмаха рукой, после чего он и его баньши, «попрощавшийся» гортанным воплем (Певунья в ответ лишь что-то устало прошипела), неспешно заскользили куда-то прочь, навстречу закату, и вскоре окончательно растворились в надвигающихся сумерках.
«Его крылья пылают закатом».
«Что?» - Виктор в невольном недоумении посмотрел на Певунью, и та терпеливо повторила свою мысль.
«Крылья. Его крылья похожи на закат».
«Выходит, ты больше его не боишься?..»
«Нет. Почти».
«Уже неплохо», - кивнул Виктор, однако следующая мысль Певуньи его порядком огорошила.
«В следующий раз бояться буду меньше».
«В следующий раз?..»
«Мы еще встретимся, - спокойно восприняла его тон баньши, - Скоро».
«А ты-то откуда знаешь?»
«Чувствую», - кажется, яснее она ответить не могла, ограничившись какими-то смазанными ощущениями, так что Виктору пришлось удовольствоваться этим, к тому же, милую беседу прервала Саша, поинтересовавшаяся, не собираются ли они спать под открытым небом. По немому соглашению друзья решили к этому вопросу не возвращаться, однако на следующий день Виктор, что проснулся раньше обычного и, подпрыгивая от холодных прикосновений тянущегося по земле ветерка, спустился к реке умываться, мало что не свалился вниз, разглядев в мутной воде отражение долговязого хвостатого парня, сидевшего на толстенной ветке над их лагерем. Лука в его руках, к счастью, не оказалось, и наш герой позволил себе немного успокоиться, хотя сердце по-прежнему отбивало бешеный ритм – он не пона-слышке знал, что и без оружия в руках воин-На'Ви – страшный противник. Гибкий, как кошка, ловкий, как обезьяна, живучий, как клубок гадюк! Не раз и не два солдаты, возвращавшиеся с особо опасных заданий, рассказывали, что пули, выпущенные прямо в грудь «этим синим уродам» рикошетили от самой обычной кости так, словно под кожей у них были бронежилеты, и любой, даже самый субтильно выглядящий На'Ви оказывался вполне в состоянии зашвырнуть далеко в кусты полностью экипированного бойца из «секов», то есть центнер с лишком веса! Ничего удивительного, что последние аборигенов терпеть не могли, распиная их на все корки, однако Виктор себя к солдатам никогда не причислял, и посему не считал нужным «следовать течениям» – закончив водные процедуры, он вполне спокойно поднялся обратно в лагерь, на ходу вытираясь полотенцем, и лишь оказавшись у той самой ветки, поднял голову и встретился взглядом с двумя огромными золотистыми глазами.
- Может, спустишься? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно дружелюбнее, - А то, наверное, неудобно сидеть там, наверху?
На'Ви не ответил, лишь склонил голову набок, став еще больше похожим на какое-то хищное животное. Он сидел на корточках, без труда сохраняя равновесие на высоте двадцати метров, и единственным, что свидетельствовало об охватившем его напряжении, был хвост, нервно подергивающийся из стороны в сторону и целыми пригоршнями стряхивающий наземь холодную росу. Простояв так пару минут, Виктор почувствовал, что у него начинают неметь ноги, не привыкшие к прогулкам босиком, и, мысленно махнув на странного парня рукой, он торопливо взбежал по лестнице – естественно, глядя при этом под ноги, чтобы не поскользнуться или, еще лучше, не наступить на какую-нибудь местную живность – а посему чуть не навернулся, когда, уже у самой двери вскинув голову, встретился лицом к лицу с инопланетянином, ловко «оседлавшим» перекладину перил.
- Э… это ты… как… вообще… сумел?.. – на пару мгновений Виктор попросту в осадок выпал, переводя взгляд с прежней дисклокации На'Ви на него самого и обратно. На глазок между точкой А и точкой Б – не меньше тридцати метров по прямой, учитывая высоту и прочее… тогда каким же таким образом эта синяя макака умудрилась сюда добраться, причем так, что он этого не заметил?! Кажется, На'Ви понял причину охватившего его недоумения, но выдавать свои секреты не спешил, ограничившись смешинкой в глазах и двойным рядом белоснежных зубов, которые он не замедлил продемонстрировать. Виктору осталось лишь слегка неуверенно улыбнуться в ответ, после чего, тряхнув головой, он открыл дверь и сделал приглашающий жест.
- Ну… типа заходи, что ли?
На'Ви понял – во всяком случае, на пару мгновений прикрыл глаза, после чего каким-то текучим движением спустился на пол и зашел внутрь… однако почти тут же застыл, как каменный, будто на стену налетев, и, заглянув ему через плечо, Виктор понял, почему. Видимо, Саша услышала, по меньшей мере, окончание их беседы, поэтому любимого пистолета в ее руке не оказалось, но и без этого вид у девушки был не особо дружелюбный – сев на своей лежанке, она молча смотрела на На'Ви, и таким был ее совершенно не сонный взгляд…
- Саша, ты уже проснулась? – разрядил обстановку преувеличенно бодрый голос Виктора, - Тогда знакомься… э-э, тебя как зовут, парень?
Тот чуть недоуменно на него посмотрел.
- Имя, имя у тебя есть? – повторил Виктор, - Ну… я – Виктор, - он коснулся своей груди, - А это – Саша, - указал он на девушку, - А ты кто?
На этот раз он понял – как-то странно дернув ухом, на одном дыхании оттарабанил какую-то чушь на своем высоком, певучем языке. На этот раз даже Саша улыбнулась, глядя на ошарашенное лицо Виктора, и, кажется, это привело его в чувство – выдохнув сквозь зубы что-то не слишком вежливое, он спросил:
- А… покороче имя у тебя есть? Ну… как бы это… - он свел свои ладони ближе, - Короткое имя?
На'Ви улыбнулся. И просто сказал:
- Ва'ру.
- Ва-ру? – на всякий случай уточнил Виктор, все еще ожидая подвоха, но На'Ви только кивнул в ответ, и, широко улыбнувшись, Виктор протянул ему руку, - Рад с тобой познакомиться, Ва'ру!
На'Ви некоторое время разглядывал его ладонь, словно гадая, что с ней делать, но потом сообразил – улыбнувшись, он коснулся одной рукой лба, после чего выбросил ее в сторону Виктора, мало что не коснувшись его пальцами.
- Это он типа с тобой поздоровался? – спросила Саша, наблюдавшая за межрасовым контактом с еле заметной усмешкой.
- Вроде как. Ты же знаешь, я в тутошних обычаях не силен, - Виктор тем временем уже направился на «кухню», в которую они превратили отгороженный от внешнего мира закуток дома, - Завтракать будешь?
- Да, только готовить буду сама! – Саша мгновенно откинула одеяло и, ничуть не смущаясь своей растянутой футболки, которая ей заменяла ночную рубашку, зашлепала к печке, - Иди, иди! Твое дело – гостей развлекать, вот и займись!
- Саша, ну, может, я все-таки хоть помогу… ай!
- Иди. Отсюда, - медленно, чуть ли не по слогам сказала девушка, накручивая на кулак полотенце, сдернутое с шеи Виктора, которым она уже успела съездить ему по носу, - Вот вернешься на Землю – корми своей переперченной солянкой кого хочешь, но, пока у нас в распоряжении есть нормальные продукты – готовить буду я, так что проваливай, - и она слегка подтолкнула его в спину, как бы ненастойчиво выпроваживая со своей территории. К чести Виктора, тот еще немного посопротивлялся, намекая, что в растениях он всяко разбирается лучше ее, но не прокатило – Саша уже застучала тарелками, явно намекая, что справится сама, и, вздохнув, Виктор вернулся. Попутно отметив, что оставил почти незнакомого На'Ви без присмотра в комнате… ну, вернее сказать, почти без присмотра, но Певунья сладко почивала в углу, и не думая просыпаться, даже когда всадник присел рядом и дружески ее погладил. В ответ она лишь чуть слышно заурчала, выгибаясь под чуткими пальцами, и Виктор с улыбкой ласкал ее шелковистую кожу, пока одно из щупалец не обвилось вокруг его косы, и сонные желтые глаза не приоткрылись, одновременно с тепло-добродушной мыслью: «Виктор».
«Доброе утро, спящая красавица, - он похлопал ее по плечу, - Давай, вставай. Скоро завтрак… и у нас, между прочим, гость».
«Гость? – баньши слегка удивилась, приподнявшись на сгибах крыльев, - Какой?..» - но тут ее взгляд натолкнулся на внимательно наблюдавшего за этим действием Ва'ру, и сон слетел с нее, как по мановению волшебной палочки – она мало что не споткнулась, вскакивая и во все глаза уставившись на На'Ви. Тот отнесся к этому спокойно, лишь слегка отвел взгляд, и Певунья чуть повернула голову боком, внимательно его разглядывая.
«Тот самый, - заметила она, - Пришел поиграть?»
«Думаю, да, - улыбнулся Виктор, - Но сначала – завтрак».
«Это хорошо», - при мысли о еде Певунья буквально завалила его ощущением голода, заставившим желудок Виктора съежиться и забурчать, так что ему осталось только засмеяться. Минут через десять по дому начали расползаться аппетитные запахи, учуяв которые, приступ усиленного слюноотделения ощутили уже все, и даже у Ва'ру, хоть он и старался выглядеть спокойным, шевелились ноздри и беспокойно подергивался хвост. Наведавшегося на кухню Виктора, жалобно поинтересовавшегося, когда их будут кормить, выперли с треском, но перед этим вручили стопку пластиковых тарелок с пожеланием найти какую-нибудь ровную поверхность – которая обнаружилась в соседней комнате, в виде полупрозрачного пластикового столика, наполовину заваленного всяким хламом. Что ж, пол после «уборки» чище не стал, и, кое-как распихав мусор по углам, Виктор, рукавом стерев с него остатки пыли, принялся за сервировку. Едва успел – сосредоточенная на том, чтобы не расплескать получившееся варево по всему дому, Саша почти не смотрела вперед, так что, учитывая, что стол имел солидные габариты, Виктору пришлось самому возносить скромненькую такую кастрюльку, объемом литров двадцать, на высоту человеческого роста, после чего подсажи-вать саму раскрасневшуюся повариху на такой удобный широкий подоконник, ибо, как он ни искал, а только стульев в обозримой близости, увы, не оказалось.
- Ну, чего стоишь? – оглянулся он на Ва'ру, что не без любопытства наблюдал за всем действом, - Подходи уже, пока не остыло! – и, принюхавшись к поднимавшемуся над кастрюлей пару, он заметил, - Саша, да ты волшебница!
- Стараюсь помаленьку, - скромно ответила та, хотя ей, разумеется, было приятно. Конечно, пришлось долго объяснять Ва'ру, как пользоваться вилкой, но, вволю наобжигавшись, тот понял, в чем смысл, и за милую душу умял две с половиной миски, не попросив добавки лишь потому, что, судя по всему, просто не влезло. Оставшаяся в кастрюле «мясоовощная тушенка», как выразилась Саша, досталась Певунье, и хотя та едва ли разделила восторг На'Ви по поводу этого блюда, тем не менее, съела все дочиста, признав, что это весьма вкусно, хоть и странно – как будто у них мало мяса, чтобы его еще и травой разбавлять! Грязную кастрюлю вызвался вымыть Виктор, но с ним увязался и Ва'ру, так что с обрыва они спустились без приключений, и потом еще некоторое время стояли на берегу, наблюдая за целой стайкой мальков, выхватывающих из воды кусочки еды. К тому времени, как они вернулись и устроили кастрюлю сохнуть, Певунья уже успела разлечься на одном из балкончиков, довольно подставив сытое брюшко выглядывающим из-за листвяного полога солнечным лучам, а Саша, одевшись и вооружившись инструментами, полезла копаться в своей «птичке», которая, по ее словам, «вчера совсем не так тарахтела, как обычно». На'Ви же и аватару осталось лишь присесть неподалеку – Ва'ру, как обычно, на корточки, а Виктор примостился на деревянную оградку, пронзительно заскрипевшую, но все же не провалившуюся под его весом, где они стали выяснять пределы, отмеренные им крайне скудными познаниями Ва'ру в английском и еще более скудными – Виктора в на'ви, ибо все экспресс-курсы по изучению инопланетного языка он благополучно прогулял, помогая матери с переездом на новую квартиру сотрудника RDA, и теперь вовсю напрягал воображение, пытаясь доступно растолковать даже самые простые вещи. Процесс слегка сдвинулся с мертвой точки, когда к нему подключилась пропахшая моторной жидкостью Саша, и, в результате опроса «треугольником», уже к полудню они, пользуясь лишь мимикой, жестами и отдельными словами, сумели выяснить, что Ва'ру – охотник, но не член своего клана (Виктор мало что голову себе не сломал, пытаясь понять, в чем тут разница), что отправился, как он сам выразился, «искать себя», и уже третий день не был дома. На вопрос, почему он ушел странствовать, На'Ви внезапно запунцовел, став мало что не фиолетовым, и вопрос был благополучно замят. Сам же Ва'ру преизрядно интересовался, с чего это двое Небесных людей живут как На'Ви, а не в своем сером лагере, после чего Саше и Виктору пришлось еще полчаса рассказывать свою историю. Услышав о том, как Саша лечила Певунью, Ва'ру чрезвычайно оживился, уже не сводя с девушки внимательных глаз, и под конец осторожно поинтересовался, сможет ли она помочь ребенку.
- Я… слышать… - сказал он, используя лишь всем понятные жесты, - вы… - тут он слегка замялся, сосредоточенно перебирая руками, словно пытаясь что-то слепить из воздуха, - делать… удивительные вещи.
- Ну, чудеса мы, конечно, не творим, - засмеялась Саша, - но попробовать можно. Что случилось с ребенком?
Дальнейшее действо можно было описать как «театр в миниатюре», ибо такого полета фантазии Пандора явно еще не видела. В конце концов Ва'ру просто вскочил, как ошпаренный, и бросился в дом. Чуть погодя там раздался страшенный грохот, но, прежде чем Певунья успела от испуга свалиться наземь, а Виктор с Сашей – переполошиться, На'Ви вернулся, волоча за собой… доску для письма! Как он ее умудрился отыскать – вопрос особый, но, что еще удивительнее, он точно знал, для чего она – в свободной руке у него был обломок мелка. После этого процесс дознания пошел куда быстрее – рисовал туземец просто здорово, дополняя рисунки крайне эмоциональными жестикуляциями, так что под конец между ним и Сашей развязался крайне напряженный «диалог», и мелок крошился и скрипел, пока то девушка, то парень исчеркивали доску вдоль и поперек, при этом то и дело срываясь на обычную речь, пока, наконец, после довольно емкого ругательства, Саша не откинулась назад, прикрыв глаза рукой.
- Ну, что там? – осторожно поинтересовался Виктор, во время «медицинской консультации» боявшийся даже рот раскрыть.
- Дрянь, откровенно говоря, - буркнула девушка, не отнимая руки.

Продолжение следует...

[Торук Макто]

Интересно

[Kamean]

Мстория становится всё интереснее.

[pandorskiy kot]

Интересный поворот событий

[Аннаэйра]

Продолжение... Прошу любить и не жаловаться.

- Что, все настолько плохо?..
- Камун, один из молодых учеников, возвращался домой во время грозы и попал под рухнувшее дерево… ему перебило обе ноги, - глуховато ответила Саша и наконец посмотрела на него почти черными глазами, - Соплеменники пытались вытащить его, но без толку – то ли дерево слишком тяжелое, то ли что, но они просто не могут его сдвинуть – стоит им начать его шевелить, как мальчик буквально захлебывается от боли... они боятся, что сердце не выдержит. И так он мучается уже третий день, представляешь? Третий день!.. Че-е-ерт…
- Думаешь лететь?
- Я не думаю, а знаю, что ночью я ничегошеньки не смогу поделать, хоть ты тресни! К тому же, мне нужны кое-какие лекарства, инструменты… да хотя бы простейший сканер, и то бы не отказалась! Короче, - она наконец-то поднялась, торопливо отряхивая комбинезон, - я на базу.
- А вернешься когда?
- Когда смогу, - судя по ее нахмуренным бровям, она не шутила, - Придется придумать какую-нибудь сказочку для наших друзей… согласишься в их глазах побыть растяпой и неудачником, умудрившимся угробить себе руку?
- Да все что хочешь. Можно даже ногу.
- Хромоту сложнее скрывать. А впрочем, ладно… - и, повернувшись к Ва'ру, что молча следил за их диалогом, она медленно кивнула. Глаза На'Ви на несколько мгновений закрылись, и его лицо отразило такое нескрываемое облегчение, что, право, Виктору даже немного стыдно стало, что он не может ничем помочь, после чего охотник вновь посмотрел на девушку с огромным уважением, и глаза его сияли, отражая разреженный солнечный свет.
- Ирайо, - прошептал он одними губами, после чего, в результате еще одной игры в ребусы, растолковал, что сегодня ночью отправится домой и предупредит соплеменников об их завтрашнем прибытии.
- Да уж пожалуйста, - фыркнула Саша, - А то подстрелят невзначай, объясняйся потом перед начальством, какого хрена я позабыла в тех краях… Да, кстати – одна я не справлюсь. Ну-ка, дай, - и, отняв у него доску, она поспешно нарисовала несколько условных фигурок с хвостами, ткнула в Ва'ру, затем нарисовала восходящее солнце, - Уяснил? Чтобы завтра не один пришел!
Кажется, На'Ви понял – во всяком случае, он уточнил, скольких именно воинов нужно привести. Саша в ответ лишь плечами пожала – скольких сможешь! – но намекнула, что неплохо бы захватить еще и веревки. Сойдясь на этом, они расстались – Саша, на прощание кивнув, направилась к своему винтокрылу, Ва'ру, как кошка, залез на ближайшее дерево и через несколько минут верхом на своем баньши взвился в небо, а Виктор с тихим вздохом сполз к основанию деревянного столбика, на котором сидел, и, закинув руки за голову, задумчиво уставился куда-то ввысь. Через несколько минут рокот «Самсона» стих вдали, и к своему всаднику, переваливаясь с боку на бок, подошла Певунья.
«Ты расстроился, - заявила она, едва коснувшись его щупальцем, и его буквально окатило волной беспокойства, охватившей ее сердце, - Почему?»
«С чего ты взяла, что я расстроен? – он постарался, чтобы «голос» его звучал непринужденно, и даже плечами пожал, - Ничуть».
«Лжешь, - она сказала это без злобы и без обиды – просто констатировала факт, - Ты расстроился, когда Ва'ру и Саша начали разговор, и когда они улетели… Они тебя обидели, Виктор?»
«Нет, конечно!»
«Тогда почему?»
«Просто… а, да ты не поймешь».
«Ты попробуй, - она заглянула ему в глаза, - А я постараюсь».
«Да просто… ну… ну как тебе сказать?! – он как-то странно всплеснул руками, - Просто… чувствую… что я совершенно бесполезен!»
«Еще чего! – она фыркнула, - Покажи мне того, кто сказал подобную чушь, и я ему голову откушу!»
«Что ж, кусай, - в его глазах проскользнула смешинка, - Вот он я».
«Балда, - она оскалилась, - Просто – балда! Ты не бесполезен, Виктор!»
«Правда?» - он невольно усмехнулся, глядя на ее дергающийся хвост.
«Да! Ты… ты… без тебя бы все не так было!»
«И чем же я, позволь, могу быть полезен?..»
«А… а… а вот этим!» - и, внезапно разорвав связь – да так, что они оба вздрогнули! – Певунья заторопилась к дому. Виктор проводил ее слегка недоуменным взглядом, не вполне понимая, к чему она клонит, но потом в его взгляде появилось осознание, а там – и откровенная смешинка, особенно когда баньши, привстав на задние крылья, ловко сдернула с деревянного столбика сохнущий там огромный сачок для рыбы. Это примитивное на вид приспособление, на самом деле, оказалось на редкость эффективным в пандорианских реках, где рыба, в самом прямом смысле, ходила косяками – лови, не хочу, и даже Виктор, что считал себя откровенно криворуким во всякого рода подобных штучках, признавал, что он отнюдь не безнадежен, коли уж за несколько минут способен досыта накормить совсем не маленького баньши! Вот и сейчас, с улыбкой приняв у Певуньи свой «рабочий инструмент», он закинул его на плечо и, посвистывая, направился к реке, вокруг которой уже начали потихоньку «оживать» заросли перистого папоротника, тут же расцветившего лишенную солнечного света зелень призрачным индигово-синим и пурпурным сиянием. Внезапная вспышка где-то на периферии привлекла его внимание, но, как оказалось, это всего лишь Певунья, как обычно, решила последовать за своим всадником, и, так как каменистая тропа была слишком узкой для нее, она решила не мучить себя, а спуститься «на лифте» - то есть по склону, с трудом балансируя крыльями и распугивая разнообразную живность, в том числе и молодого шестинога, на которого она мало не наступила – парнокопытный унесся так, словно ему прижгли хвост. Презрительно фыркнув вслед качающимся листьям, молодая баньши аккуратно сползла к самой воде, по-кошачьи подобрав под себя все конечности и с интересом уставившись на слабо мерцающую мутную воду, в которой время от времени вспыхивали яркие огоньки – на промысел вышла рыбная братия. Виктор только хмыкнул – по его глубокому убеждению, баньши плохо были приспособлены для бережной ловли, а летать и на бреющем полете выхватывать из воды добычу Певунье не позволяли плотно стоявшие стволы деревьев и весьма внушительный размах крыльев, так что, после нескольких громких – и бесполезных – «плюхов», он пригрозил ей, что она останется без рыбки, если и дальше будет так шуметь. Подействовало – с того вечера Певунья вела себя тише мыши, ограничиваясь исключительно наблюдением, так что, закатав штанины, Виктор со спокойной душой полез в воду. Охотиться ночью, да еще и в такой луже, какой являлась местная речушка (с какого такого перепугу это место получило прозвание «Голубой Лагуны»?..) – занятие может показаться довольно сложным, но на самом деле ничего сверхтрудного здесь нет, и уже через несколько минут первая, похожая на стройную акулу рыбина забилась на берегу, шлепая плоским хвостом о камни, пока Певунья парой прыжков не настигла ее и, подкинув кверху, не отправила прямиком в глотку. Вместе с зубами и панцирем – та даже вякнуть не успела, но скучала в одиночестве недолго, и вот уже баньши, подпрыгивая от удовольствия, заторопилась за следующей жертвой сачка, падение которой наземь засвидетельствовал огромный куст геликорадиана, с утробным «фу-у-уп!» спрятавшийся в свою трубочку. Как это обычно бывало, удача не продлилась долго – уже минут через десять рыбы стали намеренно обходить этот участок реки, словно натыкаясь на какую-то невидимую стену, и, в последний раз, для очистки совести, прошуршав по прибрежным корягам, мокрый и усталый, но довольный аватар выкарабкался на берег.
«Ну как рыбка? – поинтересовался он, присев рядом с баньши. Та не стала отвечать – просто зажмурила глаза и издала нежный, курлыкающий звук, так что Виктору осталось только улыбнуться, - А знаешь, все-таки странно, - он оглянулся на тихую реку, в которой уже начали вновь появляться живые огоньки, - как только эти водоплавающие узнают, что я рядом? Десять минут – и словно все вымерли, ни одна носа не кажет!»
«Они узнают, что ты рядом, - Певунья чуть слышно засмеялась, - Те, кто уплывают от тебя. Они говорят другим, чтобы они держались подальше».
«Говорят?..»
«Мать соединяет всех нас, Виктор, - она внимательно посмотрела на него – она всегда так делала, когда хотела сказать что-то важное, - То, что знает один, знают и все остальные. Вот что такое то, что ты зовешь «Эйвой»».
«Эйва? – Виктор слегка нахмурился, - Я думал, это всего лишь какая-то первобытная богиня… вроде Геи у древних греков или Кибелы…»
«Нет, - кажется, она снова «прочла» то, что он еще даже не успел подумать, - Не так. Эйвы нет без нас, так же, как нас нет без нее. Ты – Эйва. Я – Эйва. Все мы – Эйва, и Эйва – в нас. Все мыслящее в этом мире – это и есть Эйва! Мы и Эйва – это одно и то же! Понимаешь, Виктор?..»
Он посмотрел в ее светящиеся глаза, полные надежды. Он бы хотел соврать, но не смог этого сделать.
«Нет… прости».
«Ничего, - она ласково заурчала, - Ты поймешь».
«Не уверен, - вздохнул он, - Меня… этому не учили, Певунья».
«А этому невозможно научить, - она снова «засмеялась», прикрыв глаза и откинув голову назад, - Но ты поймешь. Обязательно. Ты – мой брат, Виктор. Ты не можешь не понять. Ведь, даже если ты пока не веришь… ты, все равно – часть Эйвы. Часть всех нас».
«С чего ты решила?..»
«Ты смог стать единым целым со мной, - спокойно пояснила она, - Этого достаточно. Эйва приняла тебя, Виктор. Теперь и ты тоже – часть всего вокруг».
«То есть… э-э-э… когда я… того самого… то?..»
«До этого еще далеко, уж я постараюсь, - Певунья засмеялась, - Но, когда это произойдет… наверное, да. Все мы туда возвращаемся. И… - она прикрыла глаза, - я надеюсь, что ты тоже вернешься домой».
«И ты думаешь, мой дом – там?..»
«Не знаю. Но ты узнаешь, когда придешь».
«Звучит не очень обнадеживающе».
«Прости, но другого ответа у меня нет. Мы… не думаем о том, что будет – это бессмысленно. Никто не знает, что нам предназначено».
«У нас, на Земле, была такая старая поговорка: «Единственное, что предназначено нам всем – это смерть»».
«Нет, - Певунья прикрыла глаза, - не так. Смерть – всего лишь мгновение, Виктор. Единственное, что предназначено всем нам – это жизнь».
«Хм, - он невольно улыбнулся, - Такую поговорку я не встречал. Но мне она нравится. Спасибо, Певунья. Идем?..»
«Я еще не наелась…» - она капризно квакнула, как птенец.
«Ну-у-у… - он оглянулся на реку, - Ладно, прожора. Еще одна рыбка».
«Две».
«Хорошо, две», - он засмеялся и, поддернув штанину, снова зашел в воду. На этот раз рыбы отреагировали еще быстрее – Виктор едва успел подцепить одну из удирающих «акулок» до того, как та скользнула под корни деревьев, но дальнейшие поиски добычи потерпели крах – река словно вымерла, и Виктор, наверное, уже в десятый раз начал обходить свои «ловные» места, как вдруг его будто в плечо кто-то толкнул, и он едва успел шарахнуться в сторону, иначе острые, как клинки, треугольные зубы точно вырвали бы ему пол-ляжки, а так лишь пробороздили в коже несколько глубоких царапин, когда нечто, похожее на подводную торпеду, пронеслось мимо, со всего размаху врезавшись в древесный корень. Правда, этого Виктор уже толком не разглядел – загребая ногами ил, он со всех ног припустил к берегу, и не добежал до него всего каких-то пять шагов, как очередной удар куда-то под колено заставил его, нелепо взмахнув руками, со всего размаху плюхнуться в воду. Мягкий ил смягчил падение, но скрывшийся в нем осколок коряги глубоко вонзился в щеку Виктора – и все же даже эта боль была ничем по сравнению с дюжиной раскаленных ножей, что жидким пламенем охватили всю его ногу, пока огромная уродливая рыба с бульдожьей мордой кромсала его лодыжку. На несколько мгновений Виктор совершенно утратил способность соображать, и, наверное, в конце концов эта тварь отгрызла бы ему ногу, но тут их обоих вдруг накрыла чья-то тень, и огромный, похожий на изогнутое копье коготь пригвоздил извивающуюся рыбину ко дну, а огромная зубастая пасть, подобно клюву цапли, поразила закованное в панцирь тело. Ажурные челюсти баньши были не очень-то приспособлены к таким ударам, но на этот раз они оказались чрезвычайно эффективны, когда несколькими мощными глотательными движениями Певунья буквально распилила массивное туловище.
«Виктор! – едва установив связь, закричала она, но ее пронзительный голос доносился до него словно бы сквозь слой ваты, - Виктор, ты меня слышишь?!»
Он не отвечал, и, схватив его за шиворот, она поволокла безвольное тело на берег, не разъединяя с ним связь. Огромная безобразная голова с выпученными кроваво-алыми глазами все еще висела у него на ноге, и, внимательно ее осмотрев, Певунья, стараясь действовать как можно аккуратнее, сжала голову сложенными «гармошкой» зубами, постепенно отыскав нужное место – челюсти уже мертвой рыбы разомкнулись, и Виктор, вздрогнув, посмотрел на нее уже чуть осмысленнее.
«Певунья?..»
«Подожди, Виктор, я сейчас сниму ее!»
«Нет… погоди, не нужно. Сначала… принеси мне аптечку. Аптечку, Певу-нья! Понимаешь? Принеси ее мне!»
«Поняла, поняла, бегу!» - и, разорвав связь, она в самом деле побежала вверх по склону, прыгая наподобие кенгуру и помогая себе взмахами крыльев. Не прошло и полуминуты, как она уже добралась до края обрыва и, поджав под себя перепонки, не хуже лягушки преодолела отделявшее ее от дома расстояние и, примерившись, запрыгнула аккурат на балкон, попутно, правда, снеся часть перил – впрочем, ее это ничуть не волновало. Аптечку она нашла быстро – специфический запах людских лекарств сложно было с чем-то перепутать, и, оставив за спиной форменный разгром, понеслась обратно, едва сдерживаясь, чтобы не полететь – ей вовсе не хотелось напороться в темноте на какую-нибудь ветку или лиану. Виктор спокойно ждал ее, и хотя его огоньки светились еле-еле, в глазах не было страха – он даже слегка улыбнулся, когда она всунула ему в руки свою ношу и тут же бросилась к рыбьей голове, словно опасаясь, что она вот-вот оживет.
«Не волнуйся так, - он постарался, чтобы голос его звучал мягко, - Это всего лишь несколько царапин… ай!»
«Вижу, какие царапины! – Певунья сердито зыркнула на него, снова зажав голову между челюстями, - Я снимаю… ты готов?»
«Давай», - кивнул он, лишь слегка побледнев, и Певунья осторожно потянула шею назад. Мысленный заслон Виктора не дал ей ощутить в полной мере то, что он почувствовал, но даже отголосков его боли вполне хватило, чтобы, едва последний рыбий зуб покинул истерзанную плоть аватара, баньши тут же сжала челюсти во всю силу и разгрызла эту голову, как гнилой орех, с отвращением выплюнув остатки в реку.
«Ну, а вот этого можно было и не делать, - заметил Виктор, сноровисто и без лишних эмоций обрабатывая ногу – сказывались многочисленные уроки по оказанию первой помощи в полевых условиях, - Между прочим, это был очень крупный экземпляр диниктоида, Певунья!»
«Чихать я хотела, кто это был, - сплюнула та, - Он ранил тебя!»
«Не очень серьезно, благодаря тебе, - закончив засыпать рану антибиотиками и прочими продуктами современной фармакологии, Виктор быстро, пока набрякшая от крови корка не отвалилась к чертям, начал заматывать ногу, в несколько слоев накладывая повязку – кровь даже не думала останавливаться, а гемостатик должен был подействовать только через несколько минут. За это время следовало добраться до дома, чтобы, по возможности, в течение пары часов оставаться неподвижным, дабы позволить ранам привести себя в нормальный вид. Будь он в своем человеческом теле, и уже к утру раны бы зарубцевались, но, увы, проклятая На'Вийская физиология плевала с высокой колокольни на большинство медицинских достижений Земли, и использование кое-каких совершенно безобидных для человека средств могло обернуться чем угодно – от страшного поноса до потери сознания и комы – были прецеденты, после чего, учитывая, что каждый аватар – это «денежный мешок с ушами», опыты пришлось прекратить, ограничив спектр применяемых лекарств парой десятков допотопных средств, на которые, в меру своих возможностей, реагировали даже микробы. Вот и сейчас, превратив ногу в валенок и только так сумев сдержать напор крови, Виктор, едва попытавшись встать, едва не шлепнулся обратно – благо, Певунья поддержала, после чего осторожно опустила его наземь и, обойдя кругом, пригнулась, подставляя спину.
«Залезай».
«Ты… понесешь меня?»
«Конечно. Ты же идти не можешь!»
«Но ведь это не полет!»
«И что дальше? – она несколько иронично на него покосилась, - Давай!»
«Ну… сама напросилась», - он перевалился на ее хребет и, немного повозившись, все же устроился на треугольной спине, крепко обхватив ее за шею.
«Держись крепче».
«Я боялся сдавить тебе шею…»
«Не волнуйся, не сдавишь, - она только усмехнулась, - Поползли!» - и, уцепившись за первый корень, она начала постепенно забираться по склону. Надо сказать, хоть каждое шевеление и заставляло Виктора скрипеть зубами от боли, Певунья справилась с задачей просто отлично, однако до дома Виктор так и не дошел – лекарства наконец подействовали, и он со стоном скатился вниз, чувствуя, как постепенно немеет раненая нога и туманится сознание.
«Виктор?..»
«Ничего, Певунья… ничего. Просто… я решил сегодня спать здесь».
«Да? – она пошевелила свободным щупальцем, - Тогда я сплю с тобой».
«Буду рад твоей компании», - он еле слышно засмеялся – мысленно, конечно, и баньши, чуть заметно вздохнув, устроилась рядом, обернувшись вокруг него полукольцом и устроив голову на его коленях. Правда, этого Виктор уже не почувствовал – одурманенный мозг наконец-то отключился и увлек его за собой в бархатистую черную мглу без сновидений…

Продолжение следует...

[pandorskiy kot]

Зато Саше не придется сочинять легенду - на самом деле покусали однако....

[Падре]

Аннаэйра, привет, пару вопросов по ходу повествования можно? Виктор и Саша, как я понимаю, живут в отдельном лагере. Виктор в теле аватара, а Саша - сама собой. Немного я не понял в той сцене, когда Виктор приводит синего в жилое помещение и знакомит его с только что проснувшейся Сашей. Вопрос вот в чём: у них там нет шлюзовой камеры, и Саша постоянно находится в маске?
И второй вопрос, сорри, если это есть в тексте, а я пропустил: линк Саши находится на Главной Базе?

И, конечно, жду дальнейшего повествования.

[Матрица]

очень интересно